Читать «Как я была Пинкертоном. Театральный детектив» онлайн - страница 68

К каким выводам он пришел, чьи папки вместе с лицами, на них обозначенными, уедут прямо с пристани в воронках навсегда, станет ясно скоро. Утром мы прибывали в Ялту, чтобы поселиться в Доме отдыха, дать несколько концертов отдыхающим, выступить в Ливадии перед САМИМ и продолжить отдых уже самостоятельно.

Это теоретически, то есть так было бы, не случись трагедии с Павлиновой.

Теперь было понятно, что никакого выступления в Ливадии, никакого отдыха в Ялте и прочих прелестей нам не видеть. Без Павлиновой это невозможно. Наша веревочка вилась больше недели, конец близок.

Над «Писаревым» витал дух обреченности. Я вспомнила сомнения Тютелькина, а ведь он прав: мы не столкнемся со встречным судном, не налетим на невесть откуда взявшиеся скалы, не врежемся в берег и штормом тоже не будем разбиты или отнесены к турецким берегам, пароход останется на плаву, а вот те, чьи папки останутся в левой стопке в каюте товарища Строгачева, пойдут ко дну даже без бульканья.

Уже привычно не спалось. После Тарасюков я вообще забыла, что такое спать спокойно. Боюсь, не одна я.

На «Володарском» поговорила бы с Ряжской, но здесь Ангелина Осиповна жила в другой каюте, не идти же к ней посреди ночи с банкой варенья для задушевной беседы? Впрочем, она не была бы против, только вот варенья у меня не оказалось…

Немного помаявшись, я вышла на палубу. На пароходе было тихо.

С появлением сначала Проницалова, а теперь Строгачева прекратились шумные посиделки почти до утра с травлей анекдотов, взрывами смеха, песнями и, чего уж там таить, винцом. Сразу после ужина все норовили закрыться в своих норах, несмотря на духоту, так казалось безопасней. Даже бас Гваделупова не слышен.

На берегу едва различимы огни крымского побережья, внизу натужно работала паровая машина, заглушая плеск воды за бортом, где-то далеко слышен гудок встречного судна. Нет, путешествовать по реке на колесном пароходе куда романтичней, чем на этой большущей посудине по морю.

Жизнь текла по своим законам, и ей было наплевать на то, кто с кем спал той роковой ночью и кто на кого обижен.

Я бросила взгляд вдоль борта – почти у всех в каютах горел свет. Не полный, но хотя бы ночники. Не спалось не одной мне.

Только я привычно дымила, а остальные делали вид, что читают. Поговорить было не с кем, Ряжская спала, в ее окне темно, даже Василий не любовался звездами. И Лиза не пользовалась отсутствием нелюбимого трубача на палубе.

Я невольно усмехнулась: а ведь Свистулькин зря считает Лизу шалавой. Как он сказал? «То с одним, то с другим»? Глупости, Лиза влюблена в Распутного давно, об этом известно всем, ни с кем другим она быть не могла.

Пожалуй, сейчас, в качестве мести, могла бы, но тогда, когда Гриша еще ухаживал, точно нет.

Где мог Василий видеть девушку с другим?

Что-то в этой мысли насторожило, не давало покоя. Сердясь на себя, я попыталась думать о чем-то другом, но не получалось. Во-первых, о чем думать – о предстоящем выступлении, после которого непонятно, что ждет нас всех? О том, что мы окончательно запутались с подставой и с расследованием тоже? К тому же, если что-то цепляет, надо разобраться досконально.