Это Коля Глазков. Это Коля,шумный, как перемена в школе,тихий, как контрольная в классе,к детской принадлежащий расе.Это Коля, брошенный намив час поспешнейшего отъездаиз страны, над которой знамяразвевается нашего детства.Детство, отрочество, юность —всю трилогию Льва Толстого,что ни вспомню, куда ни сунусь,вижу Колю снова и снова.Отвезли от него эшелоны,роты маршевые отмаршировали.Все мы — перевалили словно.Он остался на перевале.Он состарился, обородател,свой тук-тук долдонит, как дятел,только слышат его едва ли.Он остался на перевале.Кто спустился к большим успехам,а кого — поминай как звали!Только он никуда не съехал.Он остался на перевале.Он остался на перевале.Обогнали? Нет, обогнули.Сколько мы у него воровали,а всего мы не утянули.Скинемся, товарищи, что ли?Каждый пусть по камешку выдаст!И поставим памятник Коле.Пусть его при жизни увидит.
Трудности перевода
Переводя стихи,проходишь через стенуи с мордою в кровивыходишь вдруг на сцену,под тысячу свечей,пред тысячью очей,сквозь кладку кирпичейпробившись, как ручей.Стоишь ты налегке,иллюзии не строя,размазав по щекекирпич и слезы с кровью.Сквозь стены, сквозь бетон,сквозь темноту стреляя,нашел ты верный тон?Попал ты в цель?Не знаю.
Полвека спустя
Пишут книжки, мажут картинки!Очень много мазилок, писак.Очень много серой скотинкив Аполлоновых корпусах.В Аполлоновых батальонахво главе угла, впереди,все в вельветовых панталонах,банты черные на груди.А какой-нибудь — сбоку, сзади —вдруг возьмет и перечеркнетэтотв строе своем и ладестоль устроенный, слаженный гнетИ полвека спустя — читается!Изучает его весь свет!Остальное же все — не считается.Банты все!И весь вельвет.
