Читать «Бог Света» онлайн - страница 377

— Еще кофе, Морвин?

— Спасибо, капитан.

— Значит, ОЛ хочет разжечь старые страсти и использовать меня как предлог? Прекрасно.

— Мне это было представлено несколько иначе, сэр.

— В итоге получается одно и то же.

Не могу я доверять тебе, решил Малакар, хотя сам ты считаешь, что заслуживаешь доверия. Ты был прекрасным заместителем, и всегда нравился мне. Но артистические натуры никогда не отличались надежностью. Ты ушел туда, где покупают твои картины. С этим твоим телекинезом, направь его на ядерный реактор, мы смогли бы снова поработать вместе. Плохо… Почему ты не куришь ту трубку, что я подарил тебе?

— Он думает сейчас именно об этом, — сказал Шинд.

— О чем он еще думает?

— Информация, которой я боялся, не выделяется среди его мыслей. А если как-то и выделяется, я не могу признать ее опасной.

— Морвин, мне хотелось бы попросить тебя об одолжении.

— Сэр?

— Это касается тех сонных шаров, которые ты делаешь…

- Да?

— Мне хочется иметь такой же.

— Был бы рад, но у меня нет с собой нужного оборудования. Знай я, что вы заинтересуетесь, я бы…

— Мне понятен сам принцип твоего искусства, и, вполне вероятно, что оборудования МОЕЙ лаборатории нам должно хватить…

— Нужны еще наркотики, телепатическая связь., сам шар.

— …сам я — доктор медицины, мой друг — телепат, он может и передавать и посылать мысли. Что касается шара, мы его сделаем.

— Что ж, интересно будет попробовать.

— Отлично. Почему бы нам не начать… прямо сейчас?

— Не возражаю. Знай я о вашем интересе раньше, я и сам давно предложил бы свои услуги.

— Я задумался об этом совсем недавно, а сегодняшний день ничем не хуже любого другого.

* * *

Гейдель путешествовал сквозь джунгли Клича. На лодке он проплыл по реке Барт сотни миль, останавливаясь в деревнях и маленьких городках.

Внешне он теперь и в самом деле напоминал святого подвижника — казался выше и сильнее; глаза его и голос привлекали внимание толпы. Одежда его превратилась в лохмотья, спутанные грязные волосы развевались по ветру, тело покрылось бесчисленными язвами, гнойниками, опухолями, неприятного цвета пятнами. Он проповедовал, и люди слушали его.

Он проклинал людей. Он говорил о жажде насилия, изначально живущей в их душах, и о зле, формирующем глубины сознания. Он говорил о человеческих преступлениях, взывающих о правосудии, и возглашал, что правосудие свершилось. Он говорил, что акт покаяния лишен всякого смысла, и убеждал людей провести оставшиеся часы в устройстве своих дел. Никто не смеялся, услышав эти слова, хотя потом многие улыбались.

Кое-кто, однако, повиновался.

Возвещая таким образом День Уничтожения, Гейдель шел от деревни к городу, от города к столице; и ни одно его пророчество не осталось неисполненным.

Немногие оставшиеся в живых начали считать себя, по какой-то смутной причине, избранными. Но избранными КЕМ или ЗАЧЕМ — они не имели ни малейшего представления.

* * *

— Я готов, — сказал Малакар.

— Хорошо, — согласился Морвин. — Начнем.

Какого черта ему нужно? — спросил он себя. Капитан никогда не был склонен к самоанализу, к каким-бы то ни было эстетическим чувствам, и вдруг ему захотелось обзавестись в высшей степени личным произведением искусства. Неужели он изменился? Нет, надеяться на это было бы ошибкой. Его вкус в украшении своего обиталища остался ужасным, и ничто в его убранстве не изменилось со времени моего последнего посещения. Его намерения, планы, желания не претерпели изменений. Нет. Его просьба диктуется отнюдь не эмоциями. Тогда чем же?