Читать «Спектакль» онлайн - страница 36

Шестой присяжный. Если он был не в своем уме, когда писал это письмо, тогда, значит, мы все тронутые.

Седьмой присяжный. Вот в этом-то все и дело! Коронер нас предостерегал, чтобы не объявлять невменяемым, если у нас насчет этого сомнения будут.

Шестой присяжный. А, этот коронер! Он только о себе и печется! Даже не счел нужным ответить, когда я ему задал вопрос.

Третий присяжный (неожиданно). Надо же, такой герой! Как сейчас помню, этот его полет! И вот теперь лежит бедняга!

Пятый присяжный. А семье каково! Вот о ком надо подумать.

Шестой присяжный. Ну, о вдове нам нечего думать. Она себе нашла утешение.

Пятый присяжный. А мать?

Шестой присяжный. Это та маленькая старушка в черном?

Старшина. Да уж тут, как ни поверни, всегда кого-нибудь заденешь. Так вот, господа, давайте решать, то или иное.

Седьмой присяжный. Ну как это сумасшедший человек вдруг скажет про себя, что у него котел вышел из строя.

Третий присяжный. Почему же нет? Самое ходовое выражение.

Седьмой присяжный. Вряд ли сумасшедшему придет в голову так выражаться.

Второй присяжный. Ну, если человек привык выражаться, уже он от этого не отстанет, так с этим и в могилу сойдет. (Обращается к своему соседу, восьмому присяжному, юноше.) Как по-вашему?

Восьмой присяжный (вздрагивая от неожиданности). По-моему? Конечно, сумасшедший!

Четвертый присяжный. Мне кажется, господин старшина, мы все-таки должны считаться с коронером, по-моему, он очень справедливо говорил и, в общем, дал понять, что он против решения о невменяемости.

Шестой присяжный. Слишком много у него за последнее время таких решений было, вот он теперь и вывертывается. Но нас это не должно касаться.

Старшина. Хорошо, господа! Так, значит, голосуем. Кто за то, что самоубийца был в невменяемом состоянии, поднимите руки.

Он сам, 2‑й, 3‑й, 5‑й и 8‑й присяжные поднимают руки.

Кто против?

4‑й и 7‑й присяжные поднимают руки, 6‑й и на этот раз воздерживается.

Шестой присяжный. Я так думаю: раз мы не все согласны, надо еще поговорить. Они нас оторвали от дела, – пускай подождут.

Седьмой присяжный. Ну как он мог написать такое письмо в помрачении рассудка, ей-богу не верю! По-моему, господа, мы все-таки должны прислушаться к мнению коронера, как-никак опыт…

Шестой присяжный. Я с этим не согласен!

Пятый присяжный (возмущенно). Так почему же вы в таком случае руку не подняли?

Шестой присяжный. А что торопиться?

Старшина (успокаивая их). Ну, будет вам, господа. Позвольте мне высказать мое мнение. Я уже не первый раз заседаю на таких следствиях, и я вам скажу, что в таких случаях всегда бывает сомнение, но при всем том никому не повредит, если вы, даже и сомневаясь, все-таки примете решение в пользу покойного. Так оно просто по совести, по-человечески выходит, а человеческая совесть всегда правильно подскажет. Ну кто, в самом деле, может точно сказать, где тут черту провести? Не понимаю даже: зачем надо и задавать такой вопрос? Когда, где человек умер, сам ли он себя жизни лишил? Это да. А в каком состоянии он это сделал – нет. В здравом уме или в помрачении – все равно его уже нет в живых. А тут тем более он же сам говорит, что он сумасшедший и на него вот-вот опять найдет. Как бы мы ни сомневались, господа, я предлагаю решить в его пользу.