Читать «Великие жены великих людей» онлайн - страница 18

Так вот. Зоя Борисовна Богуславская никогда не была «жопис». Прежде всего потому, что она сама — отдельная личность и у нее всегда была своя собственная отдельная жизнь. В том числе и в литературе. До встречи с Вознесенским она уже опубликовала восемь книг (к слову, за всю последующую жизнь от силы вышли три, а все остальное — переиздания и документалистика). Дальше — на первом месте было то, что пишет, рисует, придумывает он. А потом уже по остаточному принципу — где-то в свободные часы, во время его отлучек — она иногда что-то делала для себя. Никогда она не ставила себя вровень с Вознесенским по уровню дарования и, упаси Бог, не соперничала с ним. Ему аплодировали «Лужники», но у нее была своя собственная камерная аудитория. И этого было более, чем достаточно. У Зои Борисовны вообще есть это замечательное свойство: она не завидует. Если бы вы знали, какое это счастье — никогда никому не завидовать! Я прочитала часть из написанного ей, и уж точно пересмотрела все телевизионные передачи с ее участием: ни разу ни про кого она не сказала плохо! Ни одного обидного слова! Зоя никогда не хвалила стихи мужа, если они ей не нравились. Сегодня она смеется: «Вот такая была дура!» Не уверена. Он всегда спрашивал ее, прочитав вслух стихотворение: «Понравилось?» — и всегда видел, понравилось ли. «Скажи, что не так» — но это не значит, что принимал во внимание. Зоя никогда не говорила «нравится» или «не нравится» — но он это видел по выражению ее лица.

Вознесенский жил только работой: считал, что ему отпущен невероятный дар, требующий служения. По большому счету не отвлекался ни на что другое. «Дар выше нравственности» — так думают многие творцы. В какой-то степени Зоя была его нравственным цензором: направляла, корректировала, продолжала дружбу с людьми, которые были дороги им обоим, но на которых у Андрея Андреевича не хватало времени и сил. Не думаю, что «направлять и корректировать» Вознесенского было легко или вообще возможно, но тем не менее некоторые ее советы, как сейчас принято говорить «по жизни» его по сути спасли и сохранили.

Зоя Борисовна до сих пор равнодушна к материальному достатку. Не любит, когда о ней говорят с придыханием, не кичится своими невероятными знакомствами. Потому что она — не «жопис», она — из другого теста…

В Томске случилось еще одно важное событие — случайно проходя мимо театрального института, я прочитала объявление о наборе на первый курс. Стою в задумчивости, и вдруг кто-то мне говорит из-за плеча бархатным голосом: «Зачем вам какой-то набор? Вас и так примут такую хорошенькую…» Я была тогда худенькая, беленькая, в веснушках, очень непосредственная. Думаю, что я и привлекла обладателя этого бархатного голоса именно естественностью и прямодушием. Молодого человека звали Георгий Новицкий, он уже работал актером в театре, который приехал в Томск на гастроли. Георгий пригласил меня на свой спектакль. Мы пошли всей ватагой, с подружками. Спектакль мне очень понравился, и Георгий — тоже. А если честно, то я от него потеряла голову настолько, что забрала документы из технического вуза, куда, на радость отцу, уже поступила, сдав невероятно сложный сопромат, — и отнесла их в театральный. Отец долго мне не мог простить этого поступка, считал, что я пошла в проститутки. Так я стала студенткой Ленинградского театрального института (в Томске он находился в эвакуации), а Георгий вскоре — моим первым мужем, лишив меня невинности. Он сделал мне предложение, когда мне было 19 лет, а ему почти тридцать. Любила я его без памяти. Еще бы! Красив до невозможности, весь город за ним бегает, а он выбрал меня…