Читать «Под городом Горьким» онлайн - страница 89

Макару такой поворот в разговоре не нравится, он на стороне Дуни:

– Козу купит.

Смык морщится:

–Может... Только что коза? Коза и есть коза. Коровенку пускай просит в колхозе. Сама молока на хверме насосется, а сыну во рту не принесет.

С конюшни Макар возвращался под вечер. Солнце зависло над Журавич-ским большаком, большое, багряное. Старик вернулся в мыслях к Дуне, по-чему-то представил ее в лучах заходящего солнца. Будто сидит соседка на крылечке, усталая, а глаза грустные и счастливые. У нее за спиной – дверь в родильный дом. Малыш спит где-то там, в палате, а ей, матери, захотелось побыть одной и, может, за долгие годы своей нелегкой жизни поверить, на-конец, в то, что она, Дуня Хустина, тоже теперь полноправная мать. И пускай только кто цыкнет теперь на нее! Макар заступится. «Теперь ты, девка, будешь и дитятко свое кормить, и ждать, когда оно первое слово на свет выпустит, и заступаться будешь, когда ему нос на улице поцарапают... Все будешь. А там и в армию проводим твоего парня. Растут дети, как грибы. Особенно чужие. Ты, говоришь, одна? А ничего! Люди ж – они разные бывают. Разные... Одни порадуются, от всей души порадуются, а кто и позавидует твоему счастью...»

Макар мерил шагами деревенскую улицу, широкую и тихую, и внимательно глядел под ноги, будто рулил на велосипеде и опасался, что может влететь передним колесом в ямку или колдобину.

Дуня уже, наверное, надышалась свежим воздухом на крылечке, поднялась, поглядела в ту сторону, где бежит, петляет меж полей дорога в Искань, вздохнула и направилась в палату. Старик даже приказал ей: «Иди, девка, иди. Малого одного кинула... Может, плачет там? Кто ж досмотрит за ним, как не родная матка...»

И когда поднял Макар голову от земли – в глазах сделалось серо и пасмурно, заметил, как выходили навстречу женщины, видать, давно поджидали. Стоят, будто в праздник: руки на груди, глаза, как одна, вперили в него.

–Дык правда ето?..

–Правда, правда!

–А не врешь?

–Вру, вру!

–Она ж вроде и не тяжелая ходила?..

Макар замедлил шаг, его проворно обступили бабы, насели с гагаканьем, будто гуси на выгоне.

–Как бывает и что, не мне вам, бабы, рассказывать,– серьезно начал старик.– Сами должны знать. От. Но подтвердить обязан: когда доктор самолично передавал мне коня, то сказал: «Отважная ваша Дуня, дед. Сама на повозку – и в роддом. Где б ето видано? Неужто в деревне вашей людей не нашлось, машины, а, дед? Еще б маленько и получилось бы... ой-ёй-ёй!» А вы, бабы, куда глядели? Куда, ето у вас я, Макар, спрашиваю? Ну а ежели б в дороге началось? Вы только о себе думаете! Сами вона по куче понаплодили, а ей и в одном не смогли помочь... Чтоб по-людски, значит...

Макар оставил бабам свой недовольный взгляд, повернулся и ровно, словно поплыл, зашагал улицей – к дому.

Бабы какое-то время пребывали под впечатлением обличительной речи Макара, потом переглянулись, вновь зашумели:

–Ну, и кто ей, Дуне, виноват?

–И правда! Зачем же таиться было?

–А может, правильно делала, бабы: могли б вы своими разговорами, ежели б дознались, что она тяжелая, сглазить... О-ох, ваши язычки!