Читать «Ночная битва (сборник)» онлайн - страница 292

«Очень важно! Помнить! Все должно получиться».

Адольф Гитлер открыл рот, и слова полились. Но не совсем те.

Десять секунд спустя у Адольфа Гитлера отключили микрофон.

Это не Гитлер обращался к миру несколько часов спустя. Геббельс сделал запись, в которой — о диво — ни словом не упоминались ни Россия, ни другие важные вопросы, совсем недавно решенные с такой ловкостью. Фюрер был просто не в состоянии высказаться по этим темам. И не из-за волнения. Каждый раз, подходя к ключевому моменту речи, он зеленел, стискивал зубы и говорил совершенно другое. Он не мог пробиться сквозь семантическую блокаду и чем больше пробовал, тем меньше это ему удавалось. Наконец Геббельс понял, в чем дело, и прервал передачу.

В мир пошла кастрированная версия, и начались ожесточенные диспуты о том, почему Гитлер отклонился от разработанной темы. Ведь он собирался говорить о России, так почему же…

Ответ знали лишь немногие. Но теперь его узнают все. Кстати, большинство немцев уже знали его, сами не подозревая об этом. Ходили сплетни, самолеты бросали листовки, люди шептались по углам, и долго еще будут помнить некую строфу, легко запоминающуюся по-немецки, которую можно повторять бесконечно.

Да, да. Может, именно этот экземпляр книги попадет в Англию, может, пилот КВС сбросит его возле Берлина или хотя бы Парижа! И весть разнесется — ведь многие жители континента читают по-английски.

Люди начнут говорить.

Поначалу они не захотят в это верить, но потом вспомнят военную считалочку. В один прекрасный день история эта дойдет до Берлина или до Бертехсгадена. Она дойдет до человека с маленькими усиками и громким голосом.

А потом… Может, пройдут дни, а может, недели, это не имеет значения… Геббельс войдет в салон и увидит Адольфа Гитлера, который будет маршировать на месте и выкрикивать:

«ЛЕВОЙ!

ЛЕВОЙ!

ЛЕВАНтинец с РЕВОЛЬвером

ЛЕВАков не ПЕРЕносит

ХОТЯ держит нос НАЛЕво…»

Рассвет

(пер. с англ. Н. Гузнинова)

К востоку от Голливуда, в горах Анджелес-Форест, жил исключительно мерзкий отшельник, который действовал Хейсу Каллистеру на нервы не хуже сломанного зуба. Каллистер раз за разом задевал за этот зуб языком — позвольте еще раз воспользоваться той же метафорой — и тем не менее продолжал смотреть в бинокль на другую сторону долины, где находилась пещера, занятая отшельником.

Каллистеру частенько хотелось убить этого человека.

Сейчас он стоял в дверях своего дома и смотрел в бинокль под яркое утреннее солнце. Да, отшельник был тут как тут и завтракал. Объектом приложения сил служил ему гигантский мосол, который этот мерзкий субъект жадно обгрызал. Сидя на корточках под лучами солнца, он самозабвенно работал челюстями в атмосфере какого-то жуткого атавизма, растрепанный, драный и несказанно омерзительный.

Вдруг отшельник повернулся и посмотрел на долину, заинтересовавшись блеском стекол бинокля. Симпатичное лицо Каллистера исказила гримаса. Он убрался в дом и, прихлебывая кофе, стал думать о более приятных вещах, но озверелое лицо отшельника по-прежнему стояло у него перед глазами.