Читать «Сила Божия и немощь человеческая» онлайн - страница 63

– Ювеналий, поди ко мне!

В руках Ювеналия было недопитое блюдечко – только раз хлебнуть… Ювеналий тем не менее и не подумал допить остаток чаю, поставил немедленно по зову старца блюдечко на стол и побежал к батюшке. Старец заметил, что чай Ювеналиев остался на блюдечке, и улыбнулся…

– Поди, – сказал он Ювеналию, – допей в блюдечке чай, а тогда и приходи!

Он так и исполнил.

Сколько в этом малом примере смирения и послушания в молодом человеке, рождением своим призванном руководить и повелевать, а не носить иго послушания у смиренного старца-монаха!.. Таково было обаяние личности и духа отца Макария. Мудрено ли, что на смену ему в этой временной жизни в Оптиной уже созревал не менее великий ему преемник – Амвросий!..

Как ни хорошо жилось мне в Оптиной, но меня вскоре с великой силой потянуло повидаться с другом моей юности Феодором Андреевичем Какирбашевым, о котором я уже упоминал в этой летописи земного моего странствования. В описываемое мною время он уже был иеродиаконом Площанской, что в Орловской губернии Севского уезда, пустыни. Десять лет прошло с тех пор, как я с ним в последний раз виделся, и мне непреодолимо захотелось увидеть этого искреннего друга и сомолитвенника времен детских и юношеских молитвенных наших подвигов. Открыл я свое желание старцу и получил его благословение. В Площанскую пустынь я отправился излюбленным своим способом, по образу, как говорится, пешего хождения.

Надо ли описывать радость нашей встречи с другом детства моего?… Отца Филарета я уже застал в сане иеромонаха, восходящим от силы в силу в меру возраста Христова. Совершенна была радость нашего свидания; да и могла ли она быть иной, когда основа нашей дружбы была одна – любовь о Христе Иисусе и общее стремление к жизни духа, к совершенствованию благодатью Божией в этой любви Божественной!.. Поселили меня, странника и пришельца, в одном коридоре с отцом Филаретом, и кельи наши были рядом – из двери в дверь.

Сходились мы вместе ежедневно за утренним и за вечерним чаем и жили, в полном смысле слова, душа в душу в боголюбезном общении духа и любви христианской. Что это было за незабвенное время, что это была за радость, миру невместимая!..

Увы! Непродолжительна была моя блаженная жизнь в Площанской пустыни: собиралась гроза военная Крымской кампании – пошли слухи об усиленном военном наборе, к которому мог быть привлечен и я, если бы дело дошло до созыва ополчения. С другой стороны, родитель мой с сестрами стал уже доходить до последней крайности и писал мне письма, в которых, жалуясь горько на свое положение, взывал ко мне, как к сыну, о поддержке. Младший брат мой еще не нашел тогда своей судьбы… И был я в великом борении духа. А между тем Севастопольская несчастная война была уже в полном разгаре… Дни моей духовной радости в Площанской пустыни быстро летели, и мне было незаметно, как промчался и канул в вечность год и наступил второй моего пребывания в этой святой и великой по духу обители…