Читать «Пятая печать. Том 2» онлайн - страница 32

А неугомонный Ежак новое занятие нашел: на коробке от папирос «Советские» рисует главарей советского обезьянника, где правят не короли или президенты, а… вожди, как до матриархата! Подвесив вождей толстопузиков на зубчиках кремлевской стены, Ежак подписывает для непонятливых: «Молотов, Каганович, Жданов, Берия…» Всех советских главарей, всех партийных сволочей и небось не без причины помнит кумпол ежачиный!

А на звездочку на башне с часами подвешивает толстозадую тварь под названием генсекретарь… вместе с его пышными усами. Пройдя по рукам, разрисованная коробка долго летит кувыркаясь вслед за поездом. А паровоз, грациозно выгибает длинный, гибкий, как у змеи, хвост и кричит паровозным гудком, кричит протяжно, кричит волнующе страстно, устремляясь в дивную даль, где «самое синее в мире Черное море мое», как поет Утесов.

— Ах ты чесик-чес, куда катишь ты, к чесам Сталин попадет — враз ему кранты! — горланю я дурашливый экспромт, стоя на крыше, широко расставив ноги и навалившись грудью на упругий теплый ветер, летящий навстречу. Ветер круто выгибает тугим пузырем рубаху, как парус пиратской бригантины. Лихой кураж рвется наружу, распирая грудь. Чтобы не лопнуть от его задорного напора, закладываю я в рот четыре дочерна просмоленных пальца и оглушительно свищу! Свищу-ю-ю-у!!! На всю огромную, нелепую, разнесчастную уродину совродину! И кричу-у что-то веселое, но непонятное, застрявшее в генах от моих разбойничьих предков:

— Эге-ге-гей! Нечаай!! Сарынь, на кичку-у!!!

Лихой напор вольного ветра весело полощет рубаху, наполняет грудь, пьяно кружит голову. Теперь-то я могу все! Все!! ВСЕ!!!

Граф стоял, высоко подняв голову, словно торжествующий гений зла.

Конец репортажа 16

Репортаж 17

Герой нашего времени

В одиночестве человек чувствует себя менее одиноко.

Байрон

И жизнь моя становится пустее

день от дня; мне осталось одно

средство:

путешествовать.

М. Лермонтов

Время — апрель 41 г.

Возраст — 14 лет.

Место — общий вагон.

Скрипит, кряхтя по-стариковски, старый обшарпанный общий вагон — «осколок империи». Отстукивает изношенными колесами немереные сотни тысяч верст бескрайних российских просторов. Повидал вагон на долгом и трудном своем веку: революцию и голод, гражданскую войну и голод, индустриализацию и голод, коллективизацию и голод… ибо каждое советское эпохальное свершение сопровождается голодом, уносящим миллионы жизней.

Так что при перечислении «славных свершений мудрой партии», слово «голод» надо выносить за скобку, общим множителем. Пережив все «великие свершения», дожил-таки этот вагон до «светлых дней победившего социализма». А кого победившего? Себя? Раз и до того был беспросветный социализм!

Но, в отличие от этого вагона, «бессмертного, как дело Ленина — Сталина», сколько более смертных «представителей героического народа» не дожили до триумфального окончания «великих свершений», при упоминании о которых хочется снять шляпу и почтить «свершения» скорбной минутой молчания. Скольких пассажиров пережил старый вагон?! Людей жизнерадостных, не веривших в то, что их жизнь молодую оборвет пуля случайная или вошь тифозная.