Читать «Слава не меркнет» онлайн - страница 55

тебе испекла и приготовила что-нибудь... А то в такую дорогу и с одной буханкой хлеба... — Мать

укоризненно качает головой и смахивает слезы, а они все бегут и бегут.

А в комнате потемнело от прильнувших к окнам лиц. Кажется, все местечко здесь. Людей становится все

больше.

— Приехал сын Смушкевича. Говорят, большой человек. Шутка сказать, две Золотые Звезды имеет, —

разноголосо шумела толпа.

Большой человек. Его сын — большой человек. Старый Смушкевич долго не мог прийти в себя.

Вглядывается в лицо сына. Трогает рукой его плечи. Он это, его сын. Его улыбка.

И руки его, крепкие, сильные... Он знал, что они у него такие, иначе никогда не доверил бы ему коней...

— Помнишь, возили тогда муку к купцу одному?.. Я тебе первый раз вожжи дал?

— Помню, папа, помню... Все помню.

— Как же жил все эти годы? Расскажи нам с матерью. Ведь что такое письма? Разве в них много

расскажешь!

Но как рассказать целую жизнь? Жизнь, что началась, когда он ушел отсюда туда, где остались его новые

друзья, которые научили его понимать, что многое в жизни зависит от него, от рабочего человека.

И он ушел обратно в Вологду. Было это спустя два года после возвращения семьи в родные места, опустошенные, перекопанные войной.

Войной была перекопана и его жизнь. [119]

Выглядел он старше своих лет, и богатый купец Красилышков взял его в грузчики. Силу он унаследовал

от отца и деда, чей рыбацкий баркас, не страшась никаких ветров и волн, всегда выходил в море.

Грузчики полюбили «кудрявого Яшку», как они его звали. Среди них он обрел своих первых настоящих

друзей. С одним из рабочих отрядов он ушел на подавление белого мятежа. А потом уже не знал

передышки коммунист Смушкевич.

Фронты были всюду, и Смушкевич, добровольно вступивший в армию, это почувствовал сразу. Их полк

кидали то против одной банды, то против другой. С бандитами пришлось еще встречаться и потом, когда

стал уполномоченным уездной ЧК на Гомелыцине.

А потом опять армия. Его вызвали однажды в штаб и сказали, что он назначается политруком в

авиационную эскадрилью.

— И в первом же вылете потерпел аварию, — вставляет жена. — Сели на поле за Пуховичами, и самолет

вдребезги. Я тогда так перепугалась!..

— Правда? Скажи, пожалуйста, сколько лет молчала! Вот уж не знал, — рассмеялся Яков Владимирович.

Коротки дни под крышей родного дома. Кажется, вдвое меньше стало часов в сутках, а ведь о стольком

еще надо поговорить и с матерью, и с отцом, и с сестрой, и с братом.

Но надо ехать... И опять все местечко выходит на улицу, провожать «нашего Смушкевича».

Все тревожнее становился пульс тех дней.

Тревога нарастает с каждой перелистанной газетной страницей. Война прочно поселилась на них. Она

всюду. И лишь как остров средь бушующего моря [120] огня, чьи языки уже лижут деревья на берегу, наша страна. Но всем ясно, что долго так продолжаться не может. И вдруг неожиданно: «Пакт о

ненападении» — возникает на газетных страницах. Что это? Война обошла стороной или только

задержалась на пороге.

Нет, не обошла. Смушкевич в этом был уверен. Сейчас тем более. Прошел год со дня заключения пакта, а