Читать «Люди августа» онлайн - страница 113

Мы ушли из сада в парк на Самотечной, сели у памятника военному летчику; пусто, тихо, старуха кормит голубей, где-то вдали шаркает метлой дворник; мать гуляет с дочкой, та прыгает из тени, отбрасываемой кроной, на свет – и обратно; Анна молчала.

Я много раз ждал так, пока человек начнет рассказ; многие зажимались, говорили обиняками, кто-то, потеряв решимость, отказывался в последний момент, когда нужно было раскрыть всю подноготную, все тщательно хранимые тайны семьи незнакомому человеку. Я поневоле стал психологом, знал, как расположить к себе, вызвать на откровенность; но все это не помогло с Анной. Она переменилась вдруг, словно какая-то другая женщина звонила мне, твердо просила о помощи; какая-то титаническая работа совершалась внутри нее, сталкивались гордость, презрение к простоте откровенности, желание уйти, желание все-таки найти того, кого она ищет…

Мы так и не поговорили в тот день, не поговорили и на следующий. А в третий день, поняв, что она возненавидит себя за неспособность решиться, оттолкнуться от берега, я сам стал говорить; рассказал историю одного человека, которого искал, историю самих поисков; показал, в какие дали памяти приходится отправляться, какие секреты узнавать; показал, что только полная, беспощадная откровенность дает ищущему нить, ибо тайна исчезновения человека чаще всего и связана с тем, что родственники не хотят рассказывать, чтобы не бросать на него тень.

Первый ее рассказ был очень коротким, пунктирным, но он дал нам общую почву; потом были второй, третий, четвертый, пятый, и из них уже соткалось полотно прошлого.

Анна родилась в не существовавшей к тому времени Чечено-Ингушетии.

Ее отец был адвокатом. Специализировался он на экономических делах и делах о контрабанде золота; нелегальную добычу на колымских приисках контролировали кавказцы. Конечно, защищал он не рядовых курьеров, везущих золотую крупку, а людей посолиднее.

Большинство дел в судах решались взятками, он и передавал их, платил милиции, прокуратуре. Но при этом юристом был чрезвычайно опытным, алиби выстраивал, если случалась необходимость, железные.

За двадцать лет он глубоко увяз в темных делах подзащитных, женился на дочери комсомольского босса, имевшего долю в теневом бизнесе, стал кем-то вроде советника, консильери сицилийской мафии. Наверное, он, хорошо знающий, как юрист, подпольную советскую экономику, консультировал, куда вложить «золотые» деньги, как вывести их за границу.

Теперь он знал, как движутся партии золота, кому и сколько платится за молчание, где устроены тайные схроны. При этом он был русским, по крайней мере по паспорту; и окончательно своим в этом кругу стать не мог.

Шли восьмидесятые, возрождалось подполье, отчасти – на средства золотой мафии; роль его, советника, становилась все опаснее.

Адвокат, похоже, искал себе какую-то отдушину. Он бывал в райцентрах, в судах низшей инстанции; там он и встретил мать Анны, работавшую секретарем суда, одинокую, разведенную, без детей. Ее привез в республику муж-ракетчик, потом они развелись, ракетный полк расформировали, бывшего мужа перевели в другое место.