Читать «Галактика обетованная» онлайн - страница 9

Дальше не мог думать.

В дверь туалета постучал Абрам Григорьевич Лупилин. У него несварение желудка и его всегда, даже когда перед туалетом выстраивалась очередь, пропускали — у Абрама Григорьевича была такая справка — без очереди.

Сегодня пенсионный день.

Пошел на почту получать деньги, но не получил. Объяснили, что пенсии задерживаются.

Странно. Неужели наше выздоровление 19 августа уже признано официально? Но почему тогда не было сообщения?

Денег, однако, нет, и я снова вспомнил о ста рублях, которые занял у меня депутат Векшин. Пошел в Смольный, где Векшин сейчас работает, однако самого Векшина не нашел.

И все же день не прошел даром.

Посмотрел на Смольный.

Там сейчас тревожно.

Все бродят по коридорам и воруют друг у друга столы из кабинетов. Воровство связано с тем, что столов для нового штата мэрии не хватает.

Очень много знакомых.

Ночью приснился сон.

Видел Феликса Эдмундовича Дзержинского. Он сидел расстроенный и очень грустный.

— Как же не огорчаться? — ответил он на мой вопрос. — Зачем вы Прибалтику отделили? У меня же на главных должностях в ЧК столько латышей! Кто теперь народ расстреливать будет? Евреи?!

К счастью, присутствовавший Ельцин заверил Дзержинского, что все латыши в ЧК останутся на прежних должностях, и Дзержинский успокоился.

— Ну, ладно тогда, — сказал он. — А то ведь мне работать не с кем будет… Не очень-то я надеюсь на наших.

Я проснулся и задумался: зачем Феликс Эдмундович так о евреях говорил?

Неужели и он антисемит?!

Это, конечно, объясняет, почему его памятник сняли с Лубянской площади.

Антисемитам теперь там не место. Времена товарища Ежова больше не вернутся!

Вечером пил чай у Абрама Григорьевича Лупилина.

Абрам Григорьевич очень жалел Горбачева.

— Я понимаю, — говорил он. — Я понимаю, Михаил Сергеевич — демократ и вообще великий человек. Но, скажите, почему он такой похожий на героев Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина?

Я на это ответил в том смысле, что Горбачев не был на баррикадах в августе и поэтому не излечился. Судьба его предсказана газетой «Аргументы и факты», которую я читал в туалете, но Михаил Сергеевич не хочет смириться и не замечает, что в результате становится похожим на героя Салтыкова-Щедрина. Но главное, он не был на баррикадах.

— Но ведь я тоже не был на баррикадах! — жалобно воскликнул Лупилин.

— Но вы и сидите на кухне, Абрам Григорьевич! — сказал я. — А в большую политику не лезете.

Сегодня, когда шел на выставку авангардистов, где должны были вручаться премии за концептуализм, встретил на Невском проспекте нашего редактора.

Он шел с господином Луковым.

Иван Иванович Луков — удивительный человек. После того как закрылся обком КПСС, он возглавил городской комитет демократических реформ, и наш редактор, как депутат, снова помогает ему в этом комитете. Вот уж воистину — неисповедимы пути. К тому же выяснилось, что редактор и Луков тоже идут на выставку.

Я не удержался и заметил, чтобы оживить общий разговор, как это все-таки замечательно, когда близкие по духу люди держатся вместе. И в тоталитарные времена, и во времена победившей демократии. Это обнадеживает в том смысле, что демократические реформы будут продвигаться и далее.