Читать «Галактика обетованная» онлайн - страница 7

И Рудольфа Векшина я напрасно обидел.

Конечно, все факты, изложенные в моем Письме, имели место, но руководило мною не только стремление к истине, но и обида.

Еще во время своей избирательной компании, встретившись со мною в диспансере, Векшин занял у меня 100 (сто) рублей, а я, полагая, что Рудольф баллотируется в депутаты от нашего коллектива умственных инвалидов, дал ему эту сумму. Но оказалось, что Векшин не только не употребил моих денег на защиту прав умственных инвалидов (он пропил эти деньги с Екатериной Ивановной Поляковой), но и баллотировался-то, оказывается, скрывая свою умственную инвалидность.

Естественно, я обиделся и под влиянием обиды и сделал добавление в своем Письме в правительство. Однако теперь, когда два дня подряд мы провели на баррикадах, защищая демократию, — мы сидели там бок о бок и пили, — я простил ему отступничество. И поскольку в ту ночь Векшин тоже излечился от умственной инвалидности, я ответственно заявляю теперь, что Векшин, как и намечалось ранее, может быть включен в экипаж для переговоров с правительством Вселенной. Он — депутат, лицо, облеченное доверием граждан.

.Заходил сегодня в редакцию журнала, где иногда печатают мои стихи. Все сотрудники журнала — демократы, со многими из них я свел знакомство, когда еще лечился в стационаре, а затем укрепил его — на баррикадах.

Сегодня, когда демократия победила окончательно и когда в Москве форосский узник Горбачев отчитывается перед Б. Н. Ельциным и депутатами внеочередного Съезда, в редакции приподнятая, праздничная обстановка.

Все пьют, как и тогда на баррикадах, водку.

Правда, на баррикадах она была по десять рублей, а здесь приходится покупать по тридцать пять. Но все равно — настроение приподнятое, все вспоминают ночи, проведенные на защите демократии.

Я тоже выпил немного и сказал, что ночь с 19-го на 20-е августа замечательна еще и тем, что я вылечился. Одновременно с гнётом тоталитаризма, спавшим со страны, спал и с меня гнёт болезни.

Редактор внимательно выслушал меня и сказал:

— Не только ты, Федор, излечился в ту ночь, но и все.

Это очень глубокая мысль.

Как же она раньше не пришла мне в голову?!

Я не смог скрыть своего восхищения и сказал об этом редактору.

Он — видимо, похвала моя не понравилась ему — нахмурился и ушел в свой кабинет. Однако, когда я уже уходил из редакции, он вышел проститься и сказал, что мои стихи будут напечатаны в № 9 журнала.

Интересно, почему он ошибся? Ведь господин Лурькин говорил мне, что стихи пойдут в № 12. Или редактор не ошибся, а ошибся господин Лурькин, говоривший про двенадцатый номер?

После редакции, чтобы проверить мысль редактора, зашел к Ш-С. Он живет как раз недалеко от редакции…

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Отлично! — ответил Ш-С. — Но скажи мне, что произошло девятнадцатого августа?

И, схватив меня за рукав, начал рассказывать, что проснулся в ту ночь от кошмарного сна. В три часа ночи вдруг встало перед его глазами испуганное лицо русского мужчины, и Ш-С. больше не смог заснуть.