Читать «Знакомьтесь - Балуев!» онлайн - страница 20

— Нет у меня азарта зря надрываться.

А вот молодой водолаз Петькин брал рывком все сто. Но сколько раз поднимали того же Петькина, обессилевшего на скальных работах да еще и при неполной смене! Тяжеловесный и медлительный Бубнов утверждал, что водолаз обязан быть нервным.

— Когда от нервов работаешь, всегда через силу можно сделать, а когда на одной силе, то через не могу не получится.

Бубнова спрашивали:

— Ты чего не спишь? Сопишь, ворочаешься.

— Нервы, — говорил он сипло. — Нервы расстроились. Опять Информбюро ловчит. Что значит «упорные бои с превосходящими силами противника»? Если превосходящие, значит, наших бьют? А если на данном участке их поболе, а нас поменьше, значит, мы их превосходим, если держим? Так и пиши по–русски, по правде!

А сварщик Босоногов, молодой паренек из Минусинска! Глаза у него напоминали кровавые раны.

Стекло защитной маски все время обдает водяной пылью, и она, обсыхая, мгновенно покрывает его соленой коркой. Сварщик вынужден работать иногда без защитного стекла. Но если во время опрессовки труба лопалась, то только по заводскому шву и никогда но тому шву, который варил Босоногов.

Ему говорили:

— Володька, переходи на другую работу. Ослепнешь, дурак!

— А где еще сварщик? Дубов третью неделю с койки не встает. Кто сваривать трубы будет?

И этот девятнадцатилетний паренек заранее готовил себя к слепоте. Учился писать, накладывая на бумажный лист деревянную решетку, ходил по ночам в радиорубку, и радист обучал его своему делу. Босоногов уже умел, не глядя, разбирать и собирать аппаратуру, заполнять бланки, принимать на слух морзянку. Говорил удовлетворенно:

— Выходит, я здесь квалификацию себе повышу. Радист — это же классом выше, чем сварщик.

Воспаленные глаза у Босоногова были всегда заплаканы. И всегда он при этом улыбался и пошучивал:

— Мне все одно, когда последние известия передают. Немцы город взяли — плачу, наши что–нибудь освободили — тоже плачу. Объективизм проявляю, сознаюсь…

И когда океан извергал из себя растерзанный дюкер, и волны катали и били разорванные трубы о камни, и люди застропливали эти трубы и выволакивали тракторами, спасая их от ярости волн, впереди других был щуплый, согбенный Петухов. Он не знал страха и, неторопливо уходя, от набегавшего на него вала, оглядываясь, кричал:

— Давай–давай, хулиганничай, сволочь! — и плевал в воду с ожесточением.

Но вот океан пятился для нового разбега, и Петухов успевал добежать с тросом до трубы и застропить ее и отступал только в то мгновение, когда новый водяной холм уже почти накатывался на него.