Читать «Музыкальные диверсанты» онлайн - страница 150

Галич на дне рождения Растроповича с Галиной Вишневской, Иосифом Бродским (справа) и Михаилом Барышниковым. Нью-Йорк 27.03 1976. Фото Л.Лубяницкого

В частности, выпускались, недоступные гражданам нашей страны книги Мандельштама, Вагинова, Булгакова, Цветаевой…

В начале повествования я не раз говорил, что магнитиздат по сравнению с самиздатом оказался значительно более распространен, доступен и неподконтролен советской цензуре, однако по загадочным (лично для меня) причинам он не входил в сферу интересов конторы, которая финансировала International Literary Center, «вражьи голоса» и прочие «дружественные» организации.

На мой вопрос, распространялось ли ее агентством что-нибудь кроме книг, а именно пластинки Галича, Солженицына, Шария или кассеты эмигрантов третьей волны, Вероника Штейн ответила отрицательно. Ни единая аудиозапись не попадала к ней. Более того, она, будучи доброй знакомой продюсера альбома Нугзара Шария Виктора Кабачника, от меня впервые услышала о том, что он имел отношение к выпуску какой-то пластинки.

Еще до отъезда Вероника часто общалась с Александром Галичем. Поэт был частым гостем в их доме в Чапаевском переулке. Сохранилось множество снимков той поры. Когда в 1976 году Александр Аркадьевич прилетел в Нью-Йорк, они, конечно, встречались. К тому моменту у него вышло уже три пластинки. Но он не привез с собой ни одной. Не то что для распространения, а даже в подарок. И никаких разговоров (несомненно, будучи осведомленным о месте работы своей знакомой) не вел.

Хотя всего за год до этого Г.Рар и А. Югов в интервью «Песня, жизнь, борьба», опубликованном впоследствии в журнале «Посев», задали барду вопрос:

«Считаете ли вы, что поэзия под музыкальный аккомпанемент как бы обретает самостоятельное значение? В Советском Союзе мы видим длительный и устойчивый интерес самой широкой публики к этой форме поэзии».

И получили конкретный ответ:

«Я считаю, что эта форма, хотя и была изобретена до Гуттенберга, естественно возродилась в наши дни, когда книгопечатание, к сожалению, занимает в жизни среднего человека значительно меньшее место, чем телевизор, магнитофон и радио. Ия думаю, что эта форма не только не будет отмирать, но, наоборот, будет совершенствоваться и развиваться. Потому что, скажем, как только видеофоны (которых сейчас еще очень мало и которые очень дороги) станут предметом массового потребления, они еще больше усилят интерес к этому жанру. Я это знаю просто — простите — по собственным выступлениям… Я не только не думаю, что этот жанр исчерпал себя: наоборот, он, по существу, только начинается…»