Читать «Заря над Уссури» онлайн - страница 439

Алена еще слаба, еще не привыкла к многолюдью: будто во сне отвечала на приветствия, на радостные зазывные крики. Знакомых оказалось много: друзья отрядные — партизаны, армейские товарищи.

Алена скромно села в уголок. Лебедев сел рядом, строгий, похудевший.

— Зачем нас позвали-то? — спрашивает его Алена.

Он смеется и глядит на нее с лукавинкой.

— Потерпите, Елена Дмитриевна. Всякому овощу свое время… Расцвели вы, Елена Дмитриевна. Молодая стала с кудряшками короткими… — Лебедев любовался ею: «Похорошела! Значит, счастливое замужество…»

— Расцветешь! — отвечает она. — Опять волосы в госпитале откромсали. Стыдно на люди показаться…

— Отрастут! Это не печаль…

Тут их прервали — позвали всех в большой зал.

За столом, накрытым красной скатертью, сидел президиум — военные чины и штатские. И Вадим там.

Приглашенные степенно усаживались на места, переговаривались. Осмотрелась Алена. Тихо стало. Торжественно. Знамя полковое, простреленное на стене висит.

Советское правительство награждало сынов и дочерей своих за доблесть и отвагу в боях с врагом.

Первый орден — орден Красного Знамени — вручается Шестому стрелковому полку: он наносил беспощадные удары по врагу во время Волочаевского боя.

Награда следовала за наградой. Прославленные имена. Военачальники. Полководцы.

«А меня зачем вызвали?» — недоумевает Алена.

Сергей Петрович!.. Костины! Яницын! Лесников!

Она кричит от восторга, хлопает вместе со всеми в ладоши, радуется от души за друзей, за батю.

Вдруг вызывают Алену.

Советская власть наградила и ее за боевые заслуги.

Получила она награду и стоит около стола президиума. Потом перекрестилась медленно на боевое, пулями пробитое знамя. И опять стоит…

Подняла глаза на людей. Никто и не улыбнулся на ее неуместное действие. Подалась Алена к народу.

— Товарищи! Какое слово мне вымолвить?.. Не народилось еще то слово, чтобы высказать вам все, что я чувствую. А света и тепла, которые мне сегодня душу обожгли и согрели, на всю мою жизнь хватит. Я вот перекрестилась истово, никто из вас и не улыбнулся: поняли, значит, что это я крест ставила на прошлой своей жизни. Теперь все прошло, как огнем прижгло. Много мне хочется сказать, а вот не умею. Товарищ мой отрядный — в боях под Волочаевкой сбило его, — умирая на моих руках, рвался за боевыми друзьями. «Вперед! — говорит. — Только вперед, сестра Алена!» Слова его победные я на всю жизнь сохранить решила! Только вперед идти буду! Вспомню сотни павших на снегу Волочаевки, вспомню тоску одинокого человека на краю большой ледяной реки, вспомню мечты золотые о будущем мужа моего, погибшего от вражеского штыка, и думаю: «Ах, нельзя нам останавливаться! Вперед, только вперед идти! Трудов край непочатый. В жизни след проторить хочется, чтобы детям нашим легче идти было».

Большую я силу чувствую в себе. Вот лечилась в госпитале и все рвалась: «Ах, не могу я, доктор, лежать! Руки труда просят!» Смели мы белых гадов в Японское море! С Россией-родиной воссоединились! Разве мало у нас горя и нищеты? Раздумаюсь ино в ночь, а сердце как ножом полоснет: вижу вот, наяву вижу бабью многострадальную долю. Иной раз боль прихлынет, сердце щемит, — будто не одно у меня сердце в груди, а три. Взяла бы я на руки человека с его тоской и болью… душу выложила, а утешила, на настоящую дорогу вывела!