Читать «О троллях, гоблинах и людях» онлайн - страница 31

Одинокая яблонька посреди огорода, кажется, ствол снизу побелен, я сижу на ней. Яблоки, даже для меня небольшие, – все червивые, невозможно есть, все в огромных червяках. Я заправляю уродливый тяжелый пистолет пистонами и стреляю. Отец снимает меня с яблони, невысоко же я забрался. Утро, надо ехать домой в квартиру.

Да! Я, мои двоюродные братья Серёжка Берестов и Андрейка Кудрявцев сидим в темном курятнике, кругом сено-солома, курочки пушистые, мы ищем яйца или курочек ловим. Маленькое квадратное окно в стене, только из него идет свет, вдруг на окно сначала легла тень, от лица, затем появилось само лицо, страшное лицо Бабы-Яги с огромным носом, лицо больше окна. Мы не шевелимся, открывается со скрипом дверь, нас пытаются поймать, мы убегаем, прорываемся через лес жгучей крапивы, карабкаемся на крышу сарая, дальше на крышу дома. Серёжка отстал, его поймали, не дав забраться на крышу сарая. Мы перебрались с крыши в безопасное место и от – туда слышим, как орёт Серёжка, во всех красках представляю себе, как у него в колготках выполняет свою воспитательную миссию пучок листьев крапивы… Нас зовут, мы прощены, встречаю Серёжку интересуюсь, как он себя чувствует? Удивляюсь, он не плачет, слез совсем нет, – высохли, он даже не помнит… Маленькие быстро забывают. Мне то казалось, что с него всю шкуру содрали…

Огород. То ли за забором с калиткой, то ли нет, не помню. Помню чахлые побеги картошки на окученных грядках, почти пустыня, ничего интересного, ухожу с огорода.

На желтой, пыльной дороге дядя Боря с мужиками возле светло-зеленого своего мотороллера, у него откидывается сиденье и там богатство-куча всяких разных болтов и гаек, ржавых в основном. Мотороллер всегда чинят. Не помню, как меня катали, но помню звук мотора этой громовой колесницы.

Мы стоим с отцом на желтой дороге около дома. У отца огромный велосипед, на раме прикручено сидение со спинкой, сплетенной из толстой ярко-оранжевой проволоки. Где отец её нашел? Никогда больше такой не видел. Мы едем на велосипеде по лесной тропинке. Слышу сзади, какие-то звуки отца, чувствую его страх, сопоставляю со своими чувствами, его страх мне не передается, знаю, что бояться нечего. Мы падаем. Боль не помню, помню, что не плакал. Меня осматривает отец, не сломал ли я себе что-нибудь. Мне забавно. Отказали у велосипеда тормоза, обнаружил это отец видимо под горку, решил уронить велосипед на ходу. Маленьких и пьяных, кто-то невидимый бережет, кажется, я это тогда ощутил…

Меня находят, ведут куда-то, держа сзади за плечи, проводят сквозь спины людей, гроб…

Лицо дедушки, слышу плачь старух, все это толи на желтой дороге, толи около Вяза, слева от дома…

Не помню зачем я на этой улице…Улицу не узнаю, дома бабушки нет…Всё – развалено…Сносят деревянные дома. Грусть…

* * *

Мать училась в Кисловодске или Пятигорске в школе для слепых на массажиста.

Как и когда я там оказывался, не помню. Помню несколько ярких фрагментов из той ослепительно солнечной, резко пахнущей жизни и абсолютной беззаботной.