Читать «Пленник стойбища Оемпак» онлайн - страница 61

После войны дядя Петя сделался страстным охотником. Еще не были сношены мундиры, еще были целы компасы, бинокли, полевые сумки и трофейные ножи, фляжки и зажигалки. Охотники походили тогда на солдат, пробирающихся к своим войскам. Нелепо выглядели на них болотные сапоги, палкообразные дробовики да редкая дичь на поясе… Но в самом процессе охоты таились еще не забытые приметы той военной жизни: засада, выслеживание, запах пороха, костры, мужские разговоры…

Одно время дядя кого-то замещал в облпотребкооперации и разъезжал на персональной машине системы «БМВ». Потом оказался в горторге или в тресте столовых и ресторанов. Затем — в фирменном магазине «Одежда». А то вдруг уезжал куда-то на Кавказ на торговую ярмарку или сам устраивал ярмарки-распродажи в соседних селах. Перед уходом на мясокомбинат дядя занимался распределением готовой продукции на пивоваренном заводе. Он окончил два курса торгово-финансового техникума и полтора — строительного. А если сюда приплюсовать и год в «коннобалетном», то можно легко представить, что практически дядя мог справляться с любой руководящей работой в нашем городке — где-то между низшим и высшим звеньями.

Я иногда бывал у него на работе, но в памяти остались лишь прокуренные комнаты, яростные разговоры об охоте, крепкий запах вина и курева. Отец утверждал, что до войны дядя в рот спиртного не брал. Еще бы, ведь ему тогда едва исполнилось восемнадцать…

А теперь о его «чудачествах».

Запомнилась мне одна любопытная ссора в его семье. Пришла к нам как-то тетя Галя. «Сейчас будет стараться заплакать», — подумал я. У нее это никогда толком не получалось. Должность директора школы, в которой училось шестьсот лоботрясов, и общественная работа закалили эту и без того выносливую женщину. Но, наверное, с девичества сохранилась у нее вера во всемогущество женских слез, или, может быть, ей казалось, что эти позабытые проявления женской души она могла найти лишь только у нас. На работе они исключались, дома вызывали такую ярость у дяди, что однажды он схватил с тумбочки радиолу «Рекорд» и выкинул с балкона — они теперь занимали второй этаж купеческого особняка.

— Опять Петя чего-нибудь натворил? — опасливо спросила бабушка.

— Не говорите, мама, — начала постепенно нагнетать в себе обиду тетя Галя. — Что с ним, просто не пойму. В бане все началось, а потом дома.

После этого вступления она вдруг слегка вскрикнула:

— Опять меня оскорбил! Не могу больше…

Тетка потерла уголки глаз, но слез не было. Она обиженно заморгала глазами, словно говоря: да что же это, я никак заплакать не могу, ведь мне тяжело, тяжело…

Вечером, узнав об очередном посещении тети Гали, отец с решительным видом отправился за дядькой. Они вернулись с бутылочкой портвейна номер двенадцать. Я сидел за уроками в соседней комнате. Моих ушей, конечно же, не мог миновать разговор взрослых.

— Да, в конце концов, Гена, — сказал дядя, — я только и сделал, что предложил ей взять в бане отдельный номер. Чего ж тут такого, не жена, что ли, она мне? Только паспорта предъяви. Раз существуют семейные номера, почему же не посетить их? К тому же в общую большая очередь была.