Читать «Музыка времени» онлайн - страница 81

Мы познакомились на кафедре биохимии, куда пригласил меня на новый год мой знакомый, мы вместе учились в аспирантуре.

Смысла нет сейчас вспоминать, что первые пять лет нашей связи меня, заблудшую овцу, превратили в летающую в облаках принцессу, которая сидела то (на самом деле) на горошине, но абсолютно ее не замечала. Встречи урывками, втайне от жены и знакомых, не были чем-то пакостным и мерзким, а были счастьем.

Мало-помалу горошина давала о себе знать, все стало казаться фальшивым, а когда пришлось делать аборт, складывались на подарок врачу пополам, так как удовольствие получали вместе.

Больше детей у меня не было. Замуж я так и не вышла. Диссертацию защитила, сначала кандидатскую, потом докторскую.

Наши отношения стали привычными и я поняла, что знаю каждое слово, которое он произнесет, каждую шутку, которую применит, где требуется. И однажды мне стало скучно, и я вдруг поняла, что в моей душе пустыня. Сразу не поняла, какая: песчаная, каменистая, солончаковая или снежная, и если еще чуть-чуть продлится мое пребывание рядом с этим чужим человеком и его в дали маячащей женой, то я просто умру.

Расставание было почему-то бурным. Я оказалась виновата во всем. Он пришел с чемоданом к моим дверям и сообщил, что расстался с женой. Я смотрела на все, будто со стороны, как на спектакль в театре Ермоловой. Мне стало смешно.

Пустыня жила во мне очень долго. Я ничего не могла с нею поделать. Я боялась себя саму и, будучи атеисткой, молилась Богу.

Поезд качнулся, и я опять увидела среди людей его сосредоточенное лицо. Испепеленная душа никак не откликнулась на его мимолетный взгляд. Он не узнал меня. Меня узнать мудрено: он-то постарел, а уж я – и подавно, хотя тонкую талию сохранила, но, видимо, сохранила не я, а моя душевная пустыня.

Рыбка

Тридцать первого декабря вся наша команда в составе: я, муж, дочь, зять и внук Ванечка, отправились в подмосковный город Энск, праздновать Новый год к моему родному брату Васе.

Счастливой акциденцией предновогодних праздников являлись безостановочные поезда Москва – Энск, на один из которых мы благополучно приобрели билеты. Ванечке было уже целых четыре года, он знал, что его в гостях ждет друг, а по совместительству мой племянник Костик, приблизительно такого же возраста, как и он.

Шумная толпа народа, спешащая чтобы не опоздать, хотя если ты уже в вагоне, спеши не спеши, а вперед поезда не прибудешь, рассовывала багаж, подарки и прочие пожитки по багажным полкам. Народ суетливо располагался по местам, и я, абсолютно не отличалась от окружающей среды, беспрерывно хлопотала по поводу и без повода: кто? Где? Взяли это? Не забыли то? Ванечке удобно? Сели все? При этом большая часть моих вопросов была обращена к мужу, так как каждая мать знает, что толку обращаться к зятю или дочери, когда они посмотрят сквозь тебя и скажут: «Сядь, угомонись!». «Домашняя пила» даже не замечает, как перепиливает сопровождающее тебя по жизни «дерево». Я человек не громогласный. Помню в школе, мне достались слова из стихотворения Маяковского: «…Мы говорим Ленин, подразумеваем Партия, мы говорим Партия, подразумеваем Ленин…». Эти слова требовалось произносить оглушительным голосом, чтобы кровь стыла в жилах у слушателей сего представления, но как я ни пыжилась, визгливое колоратурное сопрано выдавало и Партию и Ленина так невнятно, что учительница, несмотря на мои отличные оценки и общественную деятельность, со вздохом отняла у меня текст и сказала: «Иди, будешь изображать революционерку в массовках», и повязала на мою голову красный галстук, чтобы я не расплакалась.