Читать «Добрые люди» онлайн - страница 297

– В некотором роде, – отвечает дон Эрмохенес. – И словом, и делом.

– Так ведь это мэр распорядился, – оправдывается Бернард. – Я лишь выполнял приказы.

– У меня такое впечатление… – встревает Руйе.

Д’Эсмангар с досадой перебивает его:

– Все ясно как день, мсье мэр. Документы исправны, завизированы и скреплены печатями, все по правилам… И эти господа, несмотря на крайнее утомление, которое отпечаталось на их лицах после ночи, проведенной за решеткой, имеют наружность людей достойных и уважаемых. Полагаю, накануне вечером кто-то сыграл с ними злую шутку.

– Дело в том, что Дюран…

– Да, разумеется, он крестный вашей дочери, – д’Эсмангар испепеляет его взглядом свои серых глаз. – Вы нам уже это сообщили.

Он повернулся к академикам, которые заканчивают завтрак. Дон Эрмохенес с наслаждением жует последнюю корочку хлеба, а адмирал отодвигает от себя пустую миску из-под бульона.

– Есть ли у вас какие-либо объяснения тому, что произошло?

– Не знаю, что и сказать вам, мсье, – взволнованно отвечает дон Педро, вытирая губы мятым платком. – Дело в том, что это не первое странное происшествие, которое с нами произошло. Но я вообразить не могу, кому все это понадобилось…

Внезапно он умолкает, потому что в голову ему приходит некая мысль, и напрягает память: одинокий всадник, с которым они несколько раз пересекались по дороге из Парижа, – он замечал его в двух или трех трактирах, а также на постоялых дворах. Адмирал живо восстанавливает в памяти образ этого молчаливого человека с бакенбардами, в андалузской шляпе, одетого на испанский манер. И возможно, хотя он не взялся бы утверждать наверняка, они видели его как-то раз по пути в Париж.

– Где наш багаж? – спрашивает адмирал, ощутив внезапную тревогу. – Упакованные книги, которые остались в берлинке?

– Под навесом, где стоят все экипажи, – отзывается сержант Бернард под жестким взглядом шевалье. – На постоялом дворе.

– Кто-нибудь за ним присматривает?

– Мы там оставили гвардейца, не так ли? – отзывается Руйе.

– Верно, Жарнака, – подтверждает сержант.

Ко всеобщему – и даже дона Эрмохенеса – удивлению, адмирал поспешно вскакивает, чуть не опрокинув стул. Его бледное лицо искажает гримаса.

– Умоляю вас, мсье, идемте туда немедленно, – обращается он к д’Эсмангару. – У меня скверное предчувствие.

Жарнак приходит в себя не сразу. Его обнаружили в каретном сарае, после того как поспешно вышли из участка, пересекли мост и оказались на постоялом дворе. Очнувшись, гвардеец рассказывает, что он вышел проверить, все ли в порядке, и столкнулся с каким-то человеком, который суетился возле берлинки: этот тип и раньше ошивался на постоялом дворе в компании трактирщика Дюрана. Заприметив его, гвардеец спросил, что он забыл в каретном сарае, вместо ответа тот с улыбкой приблизился, будто бы собираясь что-то объяснить, но вместо этого ударил его хорошенько по черепу, отчего тот свалился, как мешок с мукой.

С этой минуты Жарнак уже ничего не помнит, кроме забулдыги, который его обработал: дорожное платье, густые бакенбарды, лицо грубое и хмурое. Но он представления не имеет, что делал незнакомец в сарае и каковы его намерения. Лучше спросить об этом Дюрана, потому что он сопровождал забулдыгу, когда тот появился на постоялом дворе. Если только…