Читать «Генрих начинает борьбу» онлайн - страница 7

«Куда же это?» подумал Генрих с удивлением. Там он знал уже всех жильцов — плохих людей там не было.

Они поднялись на четвертый этаж. Генрих остановился, но полицейские продолжали подниматься.

Дальше Генрих не шел. Его взял такой страх, что он не мог шевельнуть ногой. Куда же идут полицейские? Ведь на пятом этаже одна комнатушка — рядом с чердаком…

— Назад! — грубо крикнул полицейский пимфам, которые теснились позади. — Освободить лестницу!

Пимфы отступили и вытянулись вдоль стены, до самого третьего этажа. Они ждали, затаив дыхание. Они знали, что там наверху, за дверью, куда стучался первый полицейский, живут родители Генриха.

Генрих забился в уголок на четвертом этаже. Все нимфы в костюмчиках смотрели на него. Сверху, снизу, сбоку — все, кто стоял на лестнице, все смотрели на него. Глаза их блестели злорадным любопытством.

Это было слишком тяжело. Генрих повернулся к стене и съежился, словно хотел залезть в мышиную норку. Он даже зажмурил глаза и зажал руками уши.

И хорошо сделал. Хорошо, что он не видал и не слыхал, как двое полицейских провели его отца вниз по лестнице, прямо за его спиной. И отец не успел разглядеть это маленькое существо, этот комочек в углу, хотя все время искал глазами сына, чтобы повидать его в последний раз.

Полицейские провели его отца вниз по лестнице…

Генрих долго сидел в углу на корточках не шевелясь. Пимфы в костюмчиках уже разошлись. Они не посмели ничего сказать несчастному ребенку. Они указывали на него пальцами, шушукались, иные подходили к нему совсем близко, но коснуться его они не решились и вскоре ушли.

Генрих ничего не слышал, но он понял, что произошло. Он был не в силах шевельнуться… Вдруг он почувствовал, что его уха коснулся холодный собачий нос. Вольфи лизал его щеку своим теплым влажным языком. Можно было не оборачиваться: своего лучшего друга Генрих узнал и так. Он обхватил шею собаки, не открывая глаз, прислонился головой к голове Вольфи, и у него ручьем покатились слезы.

— Если бы ты был тут, — всхлипывал мальчик, — ты бы не дал увести отца. Ты бы всех полицейских порвал!

Когда Генрих и Вольфи вошли в комнату, матушка Кламм лежала, уткнувшись лицом в подушки. Генрих остановился в дверях. Он боялся подойти к матери. Но Вольфи сразу подбежал, вскочил передними лапами на кровать и с визгом стал лизать шею и уши хозяйки. Вольфи всегда знал, что люди чувствуют, и сам чувствовал то же, что и они.

Матушка Кламм поднялась. Она казалась еще более худой и иссохшей, чем всегда. Ее угловатое лицо было бело, как мел. Только глаза у нее были красны от слез.

— Мой Генрих! — вскрикнула она и протянула руки. Она крепко прижала к себе мальчугана, который дрожал всем телом.

— Мама! Мама! — вдруг воскликнул Генрих и ударил кулачком по краю кровати. — Это неправда! Неправда, что мой отец преступник! Неправда, что он предатель! Врут они! Врут! Врут!

Матушка Кламм утерла глаза, подошла к дверям и прикрыта их получше. Потом вернулась обратно.