Читать «Вятское кружево» онлайн - страница 32

— А я взяла?!

Голоса становились громче.

Сережа пошел на помощь к учительнице, а сторожиха посоветовала ему вслед:

— Не ходи ты туда, парень, от греха подальше. Ой, не ходи!

Бочком он проскользнул в учительскую через полуоткрытую дверь. Обе женщины увидели его и разом смолкли. На лице учительницы зашевелились морщины, собрались около глаз и на щеках, где когда-то были ямочки, и, вот так улыбаясь, она сказала:

— Подойди сюда, Сережа… Дай-ка мне, пожалуйста, журнал. Та-аак. Сейчас мы продолжим закрепление…

Августа Николаевна говорила как бы не от себя, а от могущественного и справедливого Знания, на которое никому никогда не дозволено повышать голос.

Вдовицина потопталась на месте и пошла к двери. Учительница окликнула ее:

— Узелок-то возьми, Валентина Васильевна.

Ни говоря ни слова, Вдовицина вернулась, взяла со стола бидон с медом, завязанный в белый головной платок, и опять пошла, но учительница спросила:

— А «до свидания» будет, Валентина Васильевна?

— Будет, — пообещала та и сказала тихим голосом, в который прокрадывались слезы:

— До свидания.

— До свидания, Валя.

— До свидания… Августа Николаевна…

Доярка ушла, притворив за собою дверь.

В деревне ничего не скроешь, и Сережа знал, что Вдовицина и некоторые другие родители ходят к Августе Николаевне с подношениями, чтобы она ставила хорошие оценки их детям-двоечникам. Не было случая, чтобы учительница приняла хоть что-нибудь, но, зная это, горе-родители продолжали ходить с тайной надеждой: а вдруг на этот раз примет?

Августа Николаевна посмотрела на дверь и попросила мальчика:

— Посиди со мной, Сережа. Порисуй.

Она посадила его за торец длинного учительского стола, покрытого зеленым сукном в чернильных пятнах, дала чистый листок бумаги и карандаш. А сама села у другого конца стола проверять тетради.

Сережа стал прикидывать, чего он нарисует. Ничего особенного мальчик придумать не смог, пошептал для удачи тему будущего рисунка и стал рисовать: что выйдет, то выйдет. Пока мальчик водил карандашом, боковым зрением он видел учительницу. На лице ее жило извечное, застарелое страдание: ничего не пропустить, вывести самую справедливую оценку и продумать, какому ученику или ученице что и как передать на словах. Иногда, как и Сережа, она вышептывала свои слова, и в это время они были очень похожи — десятилетний мальчик и старая учительница.

Не отрываясь от работы, Августа Николаевна попросила:

— Сережа, покажи, что ты нарисовал.

С одного конца стола на другой он перенес рисунок и карандаш, положил перед учительницей и вместе с ней стал рассматривать нарисованное.

На бумаге были изображены две широкие рыбы, в толще воды плавающие одна над другой. А у самого дна, где росли водоросли, держались стайкой семь маленьких рыбок — мал мала меньше.

Учительница молча разглядывала рисунок и наконец спросила:

— Что это за рыбы?

— Лещи…

— А около дна?

— Около дна ходят маленькие лещёнки. Тут — лещи, а там — лещёнки…

— Хорошо ты нарисовал, Сережа, — похвалила учительница. — Жизненно.

Она полюбовалась рисунком и попросила: