Читать «Вятское кружево» онлайн - страница 22
Станислав Тимофеевич Романовский
По зимнику на лошадях Мирон привез обещанное в Петербург. Царь ходил вдоль привозных сосен, обушком по ним стучал и дивился:
«Какое гонкое дерево! Да звон какой! Да долина какая! Пока всю сосну пройдешь — устанешь. Останься, Мирон Иванович, да поставь корабль напоследок. Из родимого-то леса! Разве он тебе чужой?»
Тут плотника и разобрало. Он шапку об пол:
«Сделаю, государь!»
И такой он вытесал корабль — ладный, легкий. Сам просится в море, как борзый конь в поле. А как закачался кораблик на волнах, Петр обнял Мирона и говорит:
«Спасибо, Мирон Иванович! Вот теперь отпускаю тебя навовсе».
Веселый он, царь, а глаза невеселые.
«Накажи жене своей, чтобы послала мне рубаху белую, считайте, без кружев. Смертную рубаху».
«Что так, государь? — опечалился Мирон. — Ты же вон какой здоровый».
А Петр смеется:
«Поживем пока! Жене кланяйся. А рубашечку вы мне все-таки пришлите».
Вернулся Мирон в Кукарку и говорит жене:
«Мартушка, царь тебе кланяется. Рубаху белую просит прислать. Только кружев на ней — чуть-чуть…»
«Зачем чуть-чуть-то, Мирон Иванович?»
Не сказал муж жене зачем.
С подружками выткала она рубаху, ромашки-кружавчики подплела и послала во дворец. Аккурат тут царь заболел. Долго он мучился и был без памяти. А когда в сознание вошел, ему посылку показали. Он сказать успел:
«Вот в этой рубашке меня и похороните».
И молвы у Петра не стало.
Так и положили его в вятской рубахе…»
Внезапно дедушка прекратил рассказ, посмотрел на свет стакан и сказал в сердцах:
— Чай-то нынче больно жидкий: из Кирова Котельнич видать!
— Почему? — удивилась Лидия Александровна. — Чай как чай…
— Да не в чае дело! — взорвался дедушка. — Я тут разговоры разговариваю, а корову кто будет доить? Вон она, сердешная, недоеная мычит… Дождь льет… Куда я плащ-то подевал, а? Никто не видал?
— Зачем так шуметь? — смиренно сказала Лидия Александровна. — Корову я буду доить. Дайте-ка мне плащ…
Она без боя отобрала у дедушки его тяжелый плащ, накинула на себя, взяла эмалированное ведро для молока и пошла в дождь.
— Погодите-ка, — остановил ее дедушка. — Фонарь надо. Без фонаря вы ничего не увидите…
На удивление скоро он нашел электрический фонарик, пощелкал выключателем, надел пальто и сказал:
— Идемте, Лидия Александровна, я вам посвечу.
— И я пойду! — обрадовалась Муза и надела дедушкину телогрейку, которая была ей до пят. Захваченный общим возбуждением, Сережа тоже стал одеваться, но дедушка наказал ему:
— Сергей, ты дома посиди А вдруг кто придет?
Компания ушла в дождь, а Сережа остался домовничать. В избе, вздыхая, остывал самовар и тикали часы. Вокруг лампочки, принимая ее за солнце, летали бабочки и обжигали крылья, отчего слышалось потрескивание и запах паленины. На этих бабочек хорошо берет сорога, язь или даже лещ в лунную ночь на лесном озере, поверху, где-нибудь при устье ручья. Там вода всегда шевелится, и рыба смело хватает насадку, а после ходуном ходит на леске, облитая луной… Вот бы в новолуние сводить туда гостей! А может быть, луна уже показалась? Заслонившись ладонями, Сережа прижался к оконному стеклу, по которому стекал дождь. Никакой луны не было и быть не могло, а мальчик все высматривал, когда по двору пойдет народ с дойки.
