Читать «Чтобы в юрте горел огонь» онлайн - страница 44

— Нельзя близко подходить к колодцу! Бохолдой заберёт. Идём домой.

Они выливали колодезную ледяную воду в продолговатую лиственничную колодину и, дождавшись, пока она прогреется на солнце, поливали огород. Но всё равно овощи росли чахлыми, картофельная ботва высохла и побурела, как будто её облили крутым кипятком.

И степь аларская лежала пыльная, серая, помертвевшая и, как былинный тяжко раненный батор, ждала исцеляющей воды, которая одна могла вернуть ей силы. Только в короткие ночные часы степь ненадолго оживала, наполнялась писком, свистом и трескотнёй всего того, что ещё жило в ней.

Вместе с бабушкой Нилка частенько бывала у тётки Дулмы, жившей на самом краю улуса и единственной в Алге имевшей, кроме дома, летнюю юрту. Там всегда было прохладно и сумеречно. В центре юрты горел костёр. Над огнём висел огромный чугунный котёл, в котором клокотала вода.

Девочка любила смотреть, как горит огонь, то яркий и сильный, то тлеющий, готовый погаснуть в любой миг. Вот его жадные языки охватили весь котёл, поднялись выше, и тётка Дулма, похожая на волшебную укротительницу огня, быстро мешает затуран — бурятский чай, солит, добавляет муку и масло. Пламя обходит её, не касается подола платья и длинных, незакатанных рукавов, будто она заговорена добрыми духами.

В этой открытой любви к огню витали отзвуки силы и власти предков, сохранивших и пронёсших через века верность теплу и пламени, благодаря которым через длинную-предлинную цепочку поколений родилась Нилка со своим круглым лицом, узкими глазами и двумя чёрными, блестящими от бабушкиного щёлока косичками.

Девочка всерьёз огорчалась, когда в очаге затухали поленья и красные углы покрывались сизовато-белым, неживым налётом. Тогда она подходила к бабушке, молча брала её за руку, тянула к очагу, и та снова разжигала костёр…

Нилка не помнила, когда у неё впервые возникла эта непреодолимая страсть всё потрогать самой, прикоснуться, пощупать руками. Её чуткие пальцы помогали запомнить особенно полюбившееся ей. Нилке чудилось, что через пальцы она яснее слышит и лучше понимает те сложные и чистые звуки, которые незаметно для других испускало каждое дерево, каждый цветок и камень.

Вот и тут, в деревянной юрте, ей всё хочется потрогать руками.

В юрте просторно и вольно, как в степи. Ласточки и воробьи по-хозяйски залетают через отверстие в крыше и, склевав остатки еды, улетают.

Вдоль стен стоят низкие деревянные диваны с горками цветных подушек. Они застланы меховыми ковриками, оплетёнными косичками из конских волос.

Девочка любуется ковриком. Если вести руку вдоль, то возникает ощущение, что она раскатилась по скользкой ледяной дорожке, а если против шерсти, то кажется, будто она ступает по колкой стерне.

Мастерица хозяйка искусно подобрала цвета шкур. Белые полоски чередуются с коричневыми, чёрные — с серыми, желтоватые — с рыжими, каштановые — с красными. И видится Нилке ожившая аларская степь, табуны на молодой траве. Все кони бродят парами, белая лошадь — рядом с буланой, каурая — с чёрной. И слышится тревожное ржание молодой игривой кобылицы и радостный отклик резвого жеребёнка.