Читать «Горби-дрим» онлайн - страница 33

Он стоял от Брежнева третьим справа – после Андропова и премьер-министра Тихонова, – и все косился на старика, выдержит или нет. Старик выдержал, умер только десятого, просто уснул и не проснулся. На заседании политбюро голосовали за Андропова – и он, и Громыко, вообще все.

XXVII

Покойный Суслов рассчитал все правильно – после брежневских восемнадцати лет новую эпоху начинать было сразу нельзя, надо было даже самому привыкнуть к нестабильности – а бравый Андропов оказался идеальным ее производителем. «Мы не знаем страны, в которой живем», – торжественно объявил он на первом своем заседании политбюро в кремлевской «ореховой комнате», и сидевший по левую руку от него 77-летний премьер Тихонов важно кивнул – не знаем, ох не знаем. В отличие от брежневских лет, когда заседания политбюро походили больше на встречи ветеранов охотничьего клуба, теперь все выглядело, будто собрались смертники перед расстрелом – было понятно, что сейчас что-то изменится, причем не к лучшему. Даже те, кто рассчитывал оказаться выгодополучателем новых порядков, заметно нервничали – тот же Тихонов, например, расколол надвое блюдце под своей чайной чашкой, и Андропов в ответ зловеще хохотнул – «это на счастье».

Счастье, впрочем, пока выглядело очень скромно. Единственная отставка в политбюро – старичок Кириленко, которого в начале семидесятых еще принято было ненавидеть, но в последние годы – только жалеть, ему диагностировали атрофию головного мозга, и, в общем, надо было давно отправлять старика на пенсию, но Брежнев боялся его обидеть и не решался с ним поговорить. Андропов с Кириленко детей не крестил, заявление о добровольной отставке от имени старичка он написал сам своей рукой, и тот только поставил внизу закорючку – вот и вся первая кровь, даже не чижик.

Остальное – тихо, в глубине кабинетов. Несколько отставок в правительстве, несколько назначений в ЦК. Среди прочего – привет товарищу Тихонову, для оперативного руководства правительством через его голову Андропов решил создать в ЦК экономический отдел, председателем назначил молодого госплановского чиновника Николая Рыжкова, рекомендованного Громыко – министр где-то познакомился с Рыжковым и пришел в восторг от его слабого характера («Ты ему палец покажи, он расплачется! Идеальный премьер для перестройки, он все развалит, все!»). Самого Громыко повысили до первых вице-премьеров, а в ЦК из Томска перевели Лигачева – Андропов сам невольно помог, ускорил назначение. В списке персон, от которых он хотел срочно избавиться, одним из первых стоял секретарь ЦК Капитонов – безобидный и бессмысленный смешной толстяк, отвечавший у Брежнева за кадры и, будучи приверженцем «кадровой стабильности», как огня боявшийся любых отставок и назначений. У Андропова своих кандидатов на капитоновское место не было, и он спросил на каком-то из первых своих совещаний – у кого какие предложения? Громыко уже был в курсе, и формулировка «сибирский кулак» ему понравилась. Он сказал Андропову, что нужны новые люди, вот есть в Томске такой Лигачев, хорошо себя зарекомендовал в заграничных поездках (Какие поездках? А неважно, говорит же министр, что зарекомендовал – ну и все), и он, Громыко уверен, что в ЦК нужны люди типа Лигачева. Андропов засмеялся – зачем нам люди типа Лигачева, если можно самого Лигачева выписать из Томска? Лигачев прилетел на следующий день, говорить ему, зачем он нужен на самом деле, Громыко не разрешил – догадается, молодец, не догадается, расчехлим Ельцина, времени еще достаточно, все только начинается.