Читать «Горби-дрим» онлайн - страница 32

XXV

Оставалось найти себе того преемника, о котором ему когда-то говорил Суслов – какого-нибудь бронебойного дурака, который сам отберет у него власть и который начнет новую историю России – чтобы не было здесь дикого поля, и чтобы, в самом-то деле, коммунистов не начали бы вешать на фонарях. Громыко сказал, что лучше искать в отдаленных обкомах среди первых секретарей, потому что если человек такая мразь, что сумел стать первым секретарем в какой-нибудь суровой области, то и с Россией он справится, не даст ей съесть саму себя. Есть риск, что станет диктатором – так ведь это не навсегда, да и по сравнению с капээсэсовской системой даже диктатура латиноамериканского типа – это, в общем, шаг вперед.

Допоздна в тот день листал справочник членов центрального комитета – обкомов много, а выбрать некого. Почти со всем знаком лично, но этот староват, этот плохой организатор, этот просто слишком глуп и одновременно слишком верен идеалам социализма. Выбрал двух. Основного – томского Лигачева, чем-то похожего на него самого выходца из семьи раскулаченных, хитрого сибиряка и почему-то поклонника Гумилева; с Лигачевым они как-то разговорились после вечернего заседания XXVI съезда, и Лигачев произвел на него очень хорошее впечатление, пускай будет основным. Дублером выбрал сведловского Ельцина – говорят, пьющий, но из староверов, очень авторитарный, народ таких любит. Записал в блокнотик – надо будет познакомиться поближе с обоими, принять окончательное решение.

XXVI

Андропов тем временем начал царствовать, совершенно не стесняясь хоть и полумертвого, но все же и полуживого Леонида Ильича. К нему Андропов отнесся с каким-то завораживающе циничным чекистским остроумием – утвердив на политбюро план торжеств в связи с шестидесятилетием образования Советского Союза, он, даже не спрашивая согласия Брежнева, отправил его в смертельно опасный для семидесятипятилетнего генерального секретаря гастрольный тур по всем пятнадцати союзным республикам. Главная хитрость заключалась в том, что если бы Брежнев сказал, что нет, товарищи, здоровье уже не то, чтобы путешествовать – сам Андропов бы на политбюро скорбным голосом поднял бы вопрос о том, что раз уж у Леонида Ильича неполадки со здоровьем, то давайте-ка его на пенсию отправим, чего издеваться над больным человеком. Год назад Брежнев и сам бы с удовольствием ушел на пенсию, но как раз Андропов его тогда и отговаривал, опасаясь, что дедушка оставит вместо себя какого-нибудь Щербицкого, ну и все, до свидания. А теперь все поменялось, и Брежнев сам боялся уходить – потому что Галя, потому что Чурбанов, и омерзительные чекистские опера, разве что в спальню к нему не заглядывающие – нет уж, говорил он Громыко по секрету, живым не дамся. И не дался – кряхтел, умирал, но честно летал из Ташкента в Кишинев и из Киева в Минск. Только в Баку не выдержал – сначала обидно оговорился в приветственной речи, сказал – «Дорогие нефтяники Афганистана», – а потом просто отказали ноги, не смог выйти из машины и шептал азербайджанскому первому секретарю Алиеву – «Прости, Гейдар, дальше без меня». Отменил последнюю поездку по Прибалтике, отлежался на даче, а седьмого ноября последним рывком вышел на праздничный парад и три часа отстоял на Мавзолее.