Читать «Вот мы какие!» онлайн - страница 60

Наверное, не один я откровенно написал все, что думал о себе, так как после этих слов учительницы класс немного успокоился. Вообще-то верно! Гораздо непригляднее хвастаться качествами, которых у тебя нет и в помине.

Интересно, расхвалил ли кто-нибудь в сочинении сам себя? Но об этом мы никогда не узнаем. Учительница Лауране умеет хранить тайны.

ИГРАЕМ СЕБЯ

Раз в неделю мы собираемся на репетицию. Кайя придумала для нашей пьесы оригинальное название: «Играем себя».

Первое время нам казалось, что такое название нисколько не отражает содержание пьесы. Она ведь не только о школе и школьниках. В пьесе много взрослых. Места действия самые разные: магазин, рынок, автобус, улица… Веселые эпизоды сменяются серьезными, серьезные — грустными. Но чем глубже мы вживаемся в роли, тем оправданнее становится в наших глазах необычное название. Ведь разыгрываем мы конфликты в семье, которые возникают из-за капризных детей, избалованных, упрямых подростков, подчас изворотливых и хитрых, нередко доставляющих огорчения взрослым. Положа руку на сердце, приходится признать: да, во многом мы действительно играем самих себя.

Репетиции проходят очень интересно. Кайя великолепный режиссер. Ничего не приказывает делать, не командует. Только скажет иногда:

— Погоди! Подумай, как бы ты поступил на ее месте. Ну разве это не похоже на декламацию? В жизни ты так никогда не говорил бы, верно? А разве на сцене должно быть иначе? Нет, на сцене тоже должно быть так, как в жизни.

Мы думаем, мы вникаем. Мы стараемся не играть, а говорить и действовать, как в жизни. И Кайя хвалит нас:

— Молодцы! Именно так: не играть, а жить!

Вот я и «живу» в качестве будущего композитора, Сильвия становится отличницей, пока только на сцене, Гельмут — избалованным маменькиным сынком. Карина превратилась в пионервожатую, Валдис — в старичка…

Робису труднее вжиться в роль. Хоть и голос у него басовитый, и рост подходящий, а отец семейства не получается у него никак. Непонятно почему, но, произнося слова из роли отца, даже самые простые, Робис говорит только торжественно-приподнятым тоном. Так и кажется, что он взобрался на возвышение и высокомерно взирает оттуда на всех окружающих его девочек и мальчиков. Неужели его собственный отец тоже такой? Или отчим? Откуда у него это странное представление об отце?

— Отец такой же человек, как и все, — в который раз терпеливо втолковывает ему Кайя. — Бывают у него и неудачи, и неприятности на работе. Дети обычно тоже знают об этом, отец просто не в состоянии скрыть все свои неприятности от семьи. А раз так, то он для них не только олицетворение мудрости, старший товарищ, друг, советчик с богатым жизненным опытом, который охотно делится всем, что знает, с детьми… Значит, в голосе отца должны быть сердечность, теплота. В семье он черпает силы, семья — его опора. И это сказывается во всем. Одно дело, когда ты произносишь «Дети!» в железном приказном тоне. Другое — словно приглашаешь себя выслушать. Важна интонация, понимаешь? Как бы сказал твой отец: «Роб!», «Роб?». Или: «Роб…» Это же большая разница!