Читать «Зона Синистра» онлайн - страница 34

Мне все же по-прежнему не давал покоя вопрос, что там с Мустафой Муккерманом, и я по пути опять заглянул к Габриелю Дунке. Хорошо бы выяснить, сколько бы Мустафа взял, чтобы спрятать двух человек в своем фургоне, среди мерзлых, заиндевевших туш, и отвезти их на самый краешек Балканского полуострова. От карлика я узнал, турка сегодня ждать нечего: оказалось — к Габриелю заходил Геза Кёкень, — что сегодня не четверг, а в лучшем случае среда.

Так что мой первый рабочий день в добринском морге пришелся, по всей вероятности, на среду. Обязанности помощника эксперта были не очень сложными: сидя в камере, рядом с покойником, он должен был следить, не пошевелится ли тот в течение смены. На влажном столе из серого камня как раз лежал мой предшественник, бывший дорожный смотритель Золтан Марморштейн, и штаны его были полным-полны его собственными кишками.

За всю смену он не шевельнулся ни разу, так что его сохнущие портянки я считал уже почти что своими.

Вечером меня сменил полковник Титус Томойоага, а меня, когда я очутился на свежем воздухе, охватила какая-то беспричинная радость. То и дело прикладываясь к бутылке с денатуратом, я шагал к перевалу Баба-Ротунда. Начинался снегопад, снежинки таяли у меня на щеках, за тучами иногда мелькала мчащаяся луна.

Пока я добрался до перевала, домик дорожника со всех сторон засыпала снегом поземка. Я уже собирался осветить фонариком ступеньки, ведущие на крыльцо, как вдруг заметил, что стекло веранды затянуто испариной, которую изнутри озаряют порой отсветы играющего огня. Значит, Кока Мавродин меня не обманула. Я был уже не один.

В домике было темно; лишь светились три красных глаза-отверстия в дверце печи. И в порхающих по стенам бликах поблескивали медные кольца серег. На краю топчана, сложив на коленях руки, сидела Эльвира Спиридон. Перед ней стояли снятые лапти.

— Теперь я буду жить у вас, господин.

— Добро пожаловать.

— Мне сказали, вы, господин, говорите мало. Тогда и я лучше буду молчать.

— Надеюсь, у вас тоже не будет причины для жалоб.

На осиротевшем топчане Золтана Марморштейна сейчас лежали две взбитых, пухлых подушки и два свежевыстиранных лоскутных одеяла, от которых еще исходил аромат северного ветра, прилетевшего в тот день на перевал. На столе, в старом, закопченном котелке, стояла отдающая мышами картофельная похлебка; половину ее съел, должно быть, другой человек. А рядом с ней — излюбленное питье горных стрелков — полная бутылка ежевичной палинки. На пробке, как яркая звездочка, сиял золотисто-серебряный, усаженный шипами цветок колючника.

— Это мой муж вам шлет.

— Хороший человек ваш муж. Наверное, я его потом тоже узнаю получше. А сейчас, я вас прошу, не ревите.

— Муж мой — Северин Спиридон, вы его уже немного знаете.

— Хм… так, по имени, не припомню.

— Была с ним одна глупая история. Вы тогда помогли ему выбраться. Он жить не хотел, а вы, господин, душу в него вдохнули.