Читать «Начало перемен» онлайн - страница 20

— Моя дружина будэ розмовляти зи мною украйинською мовою? (Моя жена будет разговаривать со мной по–украински? — укр.) — восхитился Гуров.

— Иноди. (Иногда — укр.). И только если ты со мной абсолютно немедленно трахнешься, сачок хохляцкий!

— До свадьбы доживешь? — строго спросил Гуров.

— Честное благородное слово!

Он повернул ее к себе спиной, и, нежно поглаживая соски, осторожно вошел в нее. Вначале Катя двигалась неторопливо, а потом вдруг резко ускорилась, движения стали совсем частыми и мелкими, она протяжно застонала, сжала мышцы внутри и быстро, как в бреду, забормотала:

— Вот сейчас–сейчас… ну, кончи–кончи–кончи…

И, почувствовав его судороги и услышав полувыдохи–полувсхлипы, с которыми он кончал, стала уже двигаться, подлаживаясь к его вначале усилившемуся, а потом угасающему ритму, облегченно и радостно вздохнула и рассмеялась…

— Господи, Серенький, родной, как хорошо! Я ведь с тобой сейчас в первый раз по–человечески трахнулась. Все эти экстатические навороты, конечно, потрясали — но и напрягали. И я при этом слышала почти только себя. Помнишь, заставляла тебя кончать сплошными минетами, чтобы хоть так тебя чувствовать. А ты чего какой–то напряженный был?

— Да я боялся, не будет ли у тебя проблем после удаления лягушачьих имплантов.

— Я тоже, честно говоря, побаивалась. Но все совершенно классно. Однако чего же тебе все–таки приспичило жениться на устаревшем, списанном в рабство андроиде? Причем абсолютно вдруг: я к тебе с грязными домогательствами, а ты, — Катя хихикнула, — резко решаешь, что надо прикрыть мои грехи женитьбой.

— Ей–богу, понятия не имею. В традициях чувствительной литературы надо бы ответить «Потому, что я тебя люблю!» — и я тебя действительно очень люблю. Но у меня любовь и женитьба как–то совершенно не связаны друг с другом.

— И я почувствовала своим барометром, что ты не знаешь. Мне интересно, что за подсознательные шарики–ролики у тебя сработали. Ну, ладно, пусть это будет нашим самым трудным вопросом. Почитай мне стишков, а?

Гуров подумал.

— Ну, раз уж ты розумиешь украйинську мову:

Рано ще, рано. Ще и мати не вставали I до мене не гукали: Вставай, синку! Ще и батько не вставали I до мене не гукали: Ходiм, хлопче! Рано ще, рано. Ще i донька не вставала I до мене не гукала: Вставай, тату! Ще i онук не вставав I до мене не гукав: Ходiм, дiду! Рано ще, ой, рано! (стихотворение Л. Киселева. Перевод отдельных слов: ще — еще, гукала — звала, донька — дочка, онук — внук)

— Понимаешь, — задумчиво сказала Катя. — у меня украинский имплантированный, полумертвый, я его почти не использовала. Но я вроде бы чувствую гармоничный сплав деревенского, что ли, языка и классной структуры стиха. На Есенина отчасти похоже. А кто это?

— Леонид Киселев. Эту вещь он написал в двадцать два года.