Читать «КРУК» онлайн - страница 229

– Понял! – ответил Давид, рассмеялся и обнял Василия.

Только когда он окончательно пошел на посадку, Кузьма увидел, что на спине у Давида болтается джинсовый школьный ранец Сони, а на голове ладно сидит вязаная, бурая в белую крапинку шапка Павла.

Самолет Асланяна улетал в одиннадцать, поехали за Павлом, разбудили, вытащили его из бесформенного синего пуфа, брошенного под гранатовый куст, который цвел вовсю, но в то же время плодоносил, мелкие кулачки юных гранатов начинали розоветь. Поэта повели завтракать за ночной, теперь уже утренний рождественский стол.

– Что ж вы меня раньше не подняли! – сердился Павел. – Ведь это же свинство – с Давидом не проститься…

Из сада на шум вышел помятый Вольф, а из кухни теплая и милая хозяйка вынесла горячий кофейник.

Вольф зевнул, хрустнул спиной и сказал:

– Спал в раю и радовался, как удачно помер – в рождественскую ночь, сразу после причастия…

Соню будить не стали, она досыпала на кушетке в кабинете хозяина. Проводили Павла втроем. Всю дорогу до аэропорта он говорил без умолку, рассказывал про метеоролога Олю на горе Полюд, про церковь в Чердыни, в которой настоятель дед, сын его – дьякон, внуки прислуживают по праздникам, попадья свечками торгует, а девки в хоре поют. Живут они бедно, но кулаками – у них лошадь, две коровы и трактор-развалина. Церковь на полном семейном обеспечении… Был Паша лихорадочно весел и полон надежд. На регистрации замолчал. Вдруг всполошился, что не везет подарок маме, выскочил из очереди и побежал в сувенирный ларек. Блюхер пошел за ним.

И пока они удалялись, о чем-то споря, Чанов вдруг попал в то мгновение, когда утро красило ровным светом стены древнего Кремля, когда они с Пашей стояли посредине Большого Устьинского (он даже название моста вспомнил, а тогда – нет, не помнил). Они смотрели на древнюю крепость, на облака соборов… Кузьма там наконец-то именно очутился, как хотел давно. И, наконец, именно услышал, что важного для него, для Чанова, сказал тогда Павел, и даже повторил вслух:

– Волчица маленькая… Дуня. Безгласная и неуместная… Она научилась лаять…

Вольф внимательно смотрел на Кузьму. Кузьма заметил взгляд Вольфа и спросил его:

– Вам Павел не рассказывал о волчице, которую лайка воспитала? – спросил он Вольфа.

– Припоминаю, – ответил Вольф, продолжая вглядываться в Кузьму. – У нее глаза светлые, темным обведены… как у чеченки…

– Да! – обрадовался Кузьма. – Я теперь знаю, как и чем буду дальше жить и даже заниматься…

Вольф покивал и отвернулся от Кузьмы. Он неизвестно, понял ли, но точно – не возражал.

Блюхер с Асланяном вернулись с пакетом, в котором лежали красные кожаные тапочки с овечьим мехом внутри и белым швейцарским крестиком на носках. Паша похвастался тапочками, зарегистрировался у опустевшей стойки и пошел на паспортный контроль. Он держался молодцом, был весел и уверял, что уже летом Вольф и все, даже Соня Розенблюм, непременно приедут к нему в Чердынь.

– Жаль только, вас не провожу сегодня, – сказал Павел Вольфу.