Читать «Баронесса Настя» онлайн - страница 16

— Вот ваш командир, лейтенант Пряхин. Надеюсь, вы с ним поладите.

Штурман долго разглядывал новичка, будто не верил, что это его командир, затем подал руку и небрежно пожал её.

Штурман был основательный мужчина, черноглазый, черноволосый — похожий на цыгана. И на погонах носил три звёздочки — старший лейтенант.

Владимир давно не видел себя в зеркало, он хотя и чувствовал прибавление сил во всём теле, но не знал, не мог судить, как он окреп и повзрослел за полгода боевой жизни. Перерождение произошло психологическое: он как бы перешагнул порог, за которым начинался мужчина.

Механик не отходил от самолёта, разве что только на обед. По приступкам самодельной стремянки он взбирался то на одну сторону мотора, то на другую и все что–то подкручивал, вытягивал, подрезал и зачищал, — работа невидимая, подвластная одному ему, и настолько важная, что не мог он её передоверить другому и, тем более, не сделать или отложить до другого раза.

Покончив с мотором, он достал из–под брезента жестяную банку, вынул оттуда узелки из пакли и ткани, стал приделывать к ним какие–то парашютики.

— А это что? — спросил Владимир.

Младший сержант защемил двумя пальцами вершину парашюта и туго стянутый узелок повис на трёх тонких бечевках, — получилось нечто похожее на парашют и парашютиста.

— Они горят, а старший лейтенант развешивает их над позициями немцев.

— Да зачем их развешивать?

Механик пожал плечами и ответил неохотно:

— Для куражу… значит.

Подошёл штурман, взял один парашютик, другой.

— Не жалей мазута, пусть горят ярче.

— А это что, — робко спросил Владимир, — задание такое?..

— Да нет, задание дадут в штабе, а это мы так… от себя добавляем.

И рассказал, что у них в эскадрилье придумывают разные способы досадить немцам, выбить их из колеи. Немец по своей природе послушный, чётко следует правилам войны, а всё, что выходит за рамки, его раздражает. Он, к примеру, заслышит самолёт, так в укрытие спешит, бомбу сверху ждёт или, скажем, очередь из пулемёта. Мы его, конечно, бомбой угостим, из пулемета тоже стеганем и эрэску вдобавок пустим, но сверх того ещё и огоньки по всей линии развесим. Они, огоньки, долго висят в небе и то опускаются, а то, как ветер подхватит их, к звёздам летят. И потом снова опускаются. Не могут немцы понять, что это за невидаль такая. Хорошо, как просто огоньки, а что если Иван для них новое оружие придумал? Вот оно сейчас прилетит в окопы да шарахнет.

В другой раз наши ребята трубу с дьявольским свистом на него запустят. В ней много дыр просверлено и из каждой огонь вылетает. И визжит она словно поросенок резаный. Они, немцы, после таких концертов всю ночь спать не могут. Они к нам однажды листовку забросили:

«Ты, Иван немытый, когда научишься воевать по правилам? Зачем трубы с самолёта бросаешь, тряпки в небе зажигаешь?

Твой до гроба Фриц».

Самолёт ПО‑2, летающий ночью, они «пьяным Густавом» назвали. Есть у них в маленьких городках извозчик, который по ночам нечистоты вывозит. Везет он свою бочку по мостовой, гремит колесами, а если пьяный, так и поёт ещё.