Читать «Миром правит любовь!(= Влюбленный сыскарь)» онлайн - страница 34

— Аискрим, аискрим! Налетайте на пиво холодное пенное!

Если б кто знал, как хотелось Прищепкину задернуть шторы, завалиться и покемарить после моря, хотя б с часок. Тем более, Бисквит со Шведом так и поступили. Велик был соблазн сделать им команду «подъем»… Хрен с ними, пусть отдохнут ребята.

Надо вставать! Что поделаешь? Ведь служба сыскаря — это вам не с кралями по пальмовым аллеям шастать, не ситро в кафетерии пить. Это тяжелый труд, смертельный риск за понюшку табаку и ежедневное, ежечасное насилие над самим собой. Короче, встал наш соколик с кровати и стал одеваться. Нужно было ехать в больницу.

Прищепкин почему–то предполагал увидеть женой Болтутя какую–нибудь финтифлюшку блондинку, но Лена оказалась брандиплужкой брюнеткой. В принципе, в женщинах он не разбирался, только в преступницах, но Лена…

Лена его поразила. Душевная очень. Не в смысле бюста — тот обычный, «троечка», навряд ли больший. Так сказать, вообще поразила. Глаза у нее были такиие… Нет, и о глазах Елены Болтуть не получится рассказать Прищепкину. Ведь он привык только приметы разыскиваемых преступников описывать. Ну, серые. Точнее, в тон ментовского галстука… Все, насчет ее глаз дальше у Пришепкина ступор…

Интересно, чего она в этом скользком Болтуте нашла? Чувствовал Прищепкин, что Болтуть — ох как не прост! Скользок, двуличен. Таких типчиков поискать. Было бы интересно также узнать и то, куда такие женщины исчезают, когда Георгий Иванович выходит на тропу любви? Почему на его долю достаются только Раечки, а Лен хапают болтути?.. Вопрос.

В общем, на какую–то минуту сердце у детектива Прищепкина вдруг стало теплым–теплым, в голове вспыхнула двухсотка, то есть как бы лампа очень–очень яркая. И ОН ПОНЯЛ, ЧТО ЛЕНА БОЛТУТЬ СМОГЛА БЫ СТАТЬ ДЛЯ НЕГО ДОРОЖЕ УМНИЦЫ МУХТАРА! (между прочим, самой лучшей собаки Краснопартизанского РОВДа города Киселевграда, с которой он когда–то начинал службу в рядах правоохранительных органов. И которую очень, очень любил.)

Но он, конечно же, не посмел признаться Лене в своих чувствах. Прищепкин элементарно… сробел. Да–да, этого немногословного, сурового с виду человека, который с голыми руками бросался на гранатометы, зенитно–артиллерийские комплексы «Шилка» и под плавающие бронетранспортеры — будто заклинило. Он мог говорить о чем угодно, но только не О ВСПЫХНУВШЕМ В ЕГО СЕРДЦЕ ПЛАМЕНИ.

В частности рассказал, как китайцы ловят сазана. На блестящие солдатские пуговицы. Будто бы китайцы знают, что думает сазан; сазан в свою очередь знает, что думают китайцы. Между китайцами и сазаном начинается игра, уровня игры между Мюллером и Штирлицем. И китайцы умны, и сазан отнюдь не дурак. Однако в результате сазан оказывается чуть–чуть умнее и … становится жертвой собственного умствования. Словом, на каждого мудреца достаточно простоты.

Чтобы поднять Ленин дух, Прищепкину пришлось соврать, будто по данным дактилоскопической экспертизы высланный бандитами палец не мог принадлежать Артему. Мол, бандиты палец подобрали где–то. Можно подумать, что человеческие пальцы, словно каштаны по осени на Крещатике, под ногами валяются. ТЬФУ-ТЬФУ, ЕЩЕ ПОКА НЕ ВАЛЯЮТСЯ!