Читать «Путешествие на "Щелье"» онлайн - страница 29

Население поселка — тридцать человек, но осенью и зимой оно увеличивается в пять раз — приезжают колхозные рыбаки на лов наваги и камбалы. Уловы здесь богатые.

Из Нарьян — Мара я привез две бутылки спирту. Одну подарили хозяину, другую определили в «неприкосновенный запас».

Ночью был шторм, к утру льды отошли от бухты, поредели. На почте мне вручили большую телеграмму из «Правды Севера». Редактор Иван Мартынович Стегачев и начальник штаба нашей экспедиции Евгений Салтыков сообщали неутешительные данные ледовой авиаразведки: «Печорская губа покрыта тяжелыми льдами. Сплошные льды и дальше к востоку. Предлагаем вам вернуться в Архангельск и повторить свою попытку позднее, в июле. По мнению специалистов, дальнейшее ваше продвижение невозможно…»

О возвращении в Архангельск не могло быть и речи. Наше ледовое плавание только еще начиналось.

Глава третья

1

«Там где непройдет ледокол, «Щелья» пройдет как «Летучий голландец»… — так начиналась телеграмма, которую я отправил в редакцию «Правды Севера» из Тобседы. Есть такая морская примета: весной лед земли боится.

В тундре тает снег. Припай — неподвижный лед, примерзший к берегу, окатывается талыми водами, под таивает, постепенно распадается. Его раскачивают при ливы и отливы, южные ветры отжимают от берега. Образуется узкая прибрежная полоса воды, по ней в основном и продвигались на восток поморские ватаги. Когда под влиянием ветров и течений льды надвигаются на берег массивные глыбы, айсберги, не доходя до него останавливаются на мелководье, упираются основанием в дно становятся на якорь. Во время прилива небольшое судно может пройти между нагромождениями тяжелых льдов и берегом. Мелкие плавучие льдины для нас не помеха- мы их растолкаем багром, шестами. В этом случае чем больше тяжелых льдов, тем лучше: они будут прикрывать нас от «разбойных» штормовых ветров. Буторин учитывал все это. Он говорил мне еще в Архангельске:

— Нас может останавливать, задерживать припай. Пока он не распадется, ходу нам не будет. Что ж, будем ждать.

В районе Тобседы припайный лед уже распался. Шторм утих, ветер неблагоприятный, северо–западный, три–четыре балла. Море еще не успокоилось, волна большая. Смотрим на карту… Сейчас Буторин примет решение — сниматься с якоря или нет. Но в том, что капитан «Щельи» не допустит серьезного просчета, выберет из всех возможных вариантов наилучший, я не сомневаюсь. Не будь у меня этого неколебимого убеждения, я сидел бы сейчас в своей квартире в Архангельске, а не в каюте «Щельи». Склоняясь над картой, Буторин знает, что «его экипаж», очень мало смыслящий в навигации, готов идти «встречь солнцу» напролом, только бы не стоять на месте. А нам предлагают вернуться в Архангельск!

Там, в Тобседе, у меня появилось ощущение, что «Щелью» окружают тени русских поморов, бесстрашных «мореходцев». Им не всегда удавалось пройти по «мангазейскому ходу» за одну навигацию, в отдельные неблагоприятные годы они зимовали в пути. Экипажи гибли от холода и цинги, суда пропадали без вести.