Читать «Агент, бывший в употреблении» онлайн - страница 28

Он глушит мотор и открывает переднюю дверцу, чтобы выветрился табачный дым.

— И как же село поддерживает связь с внешним миром?

— С другой стороны села есть еще одна дорога. Ее состояние намного хуже, но там ремонтом и не думают заниматься.

Снова едем, но уже в обратном направлении. Когда выбираемся на шоссе и устремляемся к Софии, мой спутник предлагает:

— Давай где-нибудь остановимся, выпьем пива. А то получится, что прокатились впустую.

Останавливаемся у первого придорожного заведения, попавшегося на глаза. Располагаемся на улице, поскольку внутри все провоняло уксусом.

«Думаешь, здесь лучше, чем в нашем павильончике?» — хочется мне спросить у Борислава, но молчу. Он и так не в духе.

— Ты прав, я не в духе, — подтверждает он мои невысказанные мысли. — Не стоило нам сюда ехать.

Выпиваем по бутылке пива и заказываем по второй. Пиво хорошее, не местное — привозное из Шумена.

— И чего ты скис? — ворчу я, приступая ко второй бутылке.

— Из-за тебя. Заставлять нищего демонстрировать свою нищету — непорядочно.

— Я думал, тебе будет приятно оказаться в родных краях. «Вернуться бы и дом увидеть отчий»… или как там…

— Нет, не приятно. И мой отчий дом, если он все еще стоит, наверное, давно превратился в сарай. И вообще, если спросишь меня, весь этот плач по отчему дому — сплошная глупость.

Не возражаю. Не стоит этого делать, пока не прошла его досада. Лишь когда приступаем к третьей бутылке, замечаю, чтобы нарушить молчание:

— Что-то мне подсказывает, что ты не из деревенских…

— Из деревенских. Хотя мой отец не сеял и не жал. Он был сельским учителем. Из тех, без вины виноватых, которым и на селе не место и в город путь заказан, отчего у них вечный зуд покритиковать.

Под влиянием выпитого Борислав переходит на более длинные фразы — верный знак того, что он успокаивается. Рассказывает, что его старик был на ножах с Судьбой, поскольку она помешала ему окончить университет и найти место учителя в Софии. Когда однажды он спросил инспектора: «До каких пор вы будете меня держать в этом селе?» — тот его оборвал: «Пока у нас хватит терпения». Это оттого, что сельский староста и поп наговаривали ему на старика, будто он настраивает бедноту против власти.

— Не знаю, кого и как он там настраивал, — продолжает Борислав, — зато точно известно, что во время войны он был связным у партизан, и это было его единственной заслугой, от которой и мне кое-что перепало в наследство: его признали активным борцом с фашизмом, и часть его привилегий коснулась меня.

— Раз он был такой образованный, то тебе, очевидно, перепало кое-чего и от его культуры, — добавляю любезно.

— А что, по мне видно? Главный урок, который я у него усвоил, — держать язык за зубами и не бросаться людям в глаза. «Не пытайся возвыситься над людьми, — говорил он мне, — иначе они быстро укоротят тебя на голову».

— Не знал, что устроится в органы тебе удалось благодаря наставлению для глухонемых.

— Мне это не сразу удалось, в отличии, наверное, от тебя, — возражает мой собеседник, приступая к четвертой бутылке.