Читать «Том 2. Пролог. Мастерица варить кашу» онлайн - страница 112

Он сильно пожал руку Соколовскому и торопливо пошел из комнаты. – Соколовский оставался оглушен; потом бросился за ним:

– Я уверен в вашей любви ко мне и не могу обижаться вашим решением. Но оно кажется мне напрасным, дурным и очень печалит меня; – очень, хоть я и не думаю, что мы расстаемся надолго. Нет, не надолго: события идут быстро и скоро сведут нас, – так или иначе, сведут, наперекор вашей воле. До свиданья.

* * *

– Понравился тебе Соколовский? Пригласил ты его? – спросила Волгина мужа на другой день, поутру за чаем.

– Вчера, голубочка, ты не стала слушать, когда пришла напомнить мне, что пора идти к Нивельзину. А я хотел сказать тебе, как вздумал сделать. Не знаю, хорошо ли. Видишь, он человек энергический, самоотверженный; я и вздумал, что осторожность лучше всего, потому гораздо безопаснее не связываться с ним. Так и сказал ему. Впрочем, и не жалею много. Потому что, хоть он и не похож на нашу дрянь, но в таком же одурении, как они. Что за радость?

– Ты сам виноват, что я не стала слушать: зачем не начал говорить прямо о деле? – Я подумала, что ты хотел, по обыкновению, рассказывать пустяки. – Мне кажется, ты напрасно отказался от знакомства с ним. Быть осторожным – хорошо; но ты уже слишком боязлив. Волгин задумался. – Слишком! – Я и сам себе говорил, голубочка: слишком. Ну, да все равно. – Он опять задумался. – Но нет, голубочка: в сущности я доволен собою. Пока он в одурении, он не опасен. Но оно пройдет; тогда чего хорошего ждать от него?

– Именно то и не хорошо, мой друг, что ты слишком много думаешь о том, чего еще нет. Ты говоришь, он был бы опасен для тебя; а на самом деле, ты хуже его.

Муж опять задумался. – Это у меня очень глупая привычка говорить вздор и понапрасну тревожить тебя, голубочка.

– Я не очень тревожусь, мой друг. На первый раз твои фантазии расстроили меня. Теперь я давно рассудила, что не стоит много тревожиться тем, чего, быть может, вовсе и не будет.

– Положим, голубочка; но все-таки, согласись, очень глупо с моей стороны говорить тебе вздор; тем больше глупо, что я и сам думал в сущности вовсе не об этих пустяках. Скука была бы с этим Соколовским, вот главное. Хлопотун, не может не суетиться из-за всякой мелочи и стал бы надоедать: что за радость? – Он помолчал, и вдруг вскрикнул: – Удивительно! – и покачал головою: – Скажи ты, голубочка: как же можно было забыть, не попросить его, чтоб он справлялся об Илатонцевых, – то есть о Левицком? – Удивительно, голубочка! Пусть бы говорил Нивельзину.