Читать «Том 2. Пролог. Мастерица варить кашу» онлайн - страница 110

– Будьте откровенен, Алексей Иваныч, – сказал Нивельзин. – Признайтесь, вы свернули на бедного Рязанцева потому, что не нашли ничего возразить Соколовскому.

– Я еще не имел времени познакомиться с Рязанцевым, – сказал Соколовский. – Но воспользуюсь для этого первым досугом, потому что надеюсь научиться у него многому и убежден: мы пойдем с ним рука в руку.

– Пойдете; только долго ли, этого не умею сказать, – заметил Волгин. – Но извините, я перервал вас.

– Принуждены были сознаться, что радикальные реформы необходимы, – продолжал Соколовский изложение своего взгляда, во многом сходившегося с понятиями тогдашних наших прогрессистов, но имевшего ту разницу от их рассуждений, что у Соколовского все было логично и однородно, а их рассуждения захватывали что-нибудь похожее на правду лишь по мелочи и наполнялись больше хвастовством о великости совершенных ими подвигов. – Принуждены были обещать полное обновление народной жизни, – продолжал Соколовский. – И не только обещали, сами прониклись убеждением, что без этого нельзя обойтись; с искренним усердием готовят реформы, вызывают всех, могущих дать совет, оказать помощь, – вызывают, просят их: советуйте, помогайте.

– Это факт, – сказал Нивельзин. – Каково бы ни было прежнее наше недоверие, мы не можем не видеть: это факт.

– Когда это факт, это недурно, – заметил Волгин.

– Алексей Иваныч, – начал опять Соколовский. – Я понимаю вас и отчасти сочувствую роли, которая досталась вам. Никто из людей, имеющих политическое образование, не может желать, чтобы не существовала оппозиция. Она и возбуждает удвоенную энергию в трудящихся и контролирует, гарантирует разумность работы. Я вполне понимаю пользу, приносимую вами. Но…

– Я приношу пользу, – это приятно слышать, – вяло вставил Волгин. – В России есть оппозиция – это прекрасно; и я один из представителей ее – это очень лестно для меня. Благодарю вас, Болеслав Иваныч: вы раскрыли мне глаза.

– Вы можете смеяться над собою и быть недоволен тем, что ваша партия менее сильна, нежели хотелось бы вам, – продолжал Соколовский, не смущаясь и не раздражаясь насмешками Волгина, которые обидели бы человека, менее сильного, твердого и самоотверженного. – Я понимаю ваше гражданское страдание.

– Мое гражданское страдание, – недурно сказано, и следует запечатлеть в памяти. Сам я никак не мог бы заметить в себе такой удивительной вещи.

– И уважаю его, – продолжал Соколовский с теплым чувством, не обращая внимания на выходку Волгина. – Не скажу, чтоб и сам я не чувствовал иногда влечения негодовать. Дело пересоздания ведется слишком медленно; видишь ошибки, иногда довольно важные. Невольно поддаешься чувству. Но…