Читать «Цветочный крест • Потешная ракета» онлайн - страница 8

– А почему если в пятницу – то разбойник? Почему не бунтовщик? Видать, чтоб Боженьке не путаться…

– Осквернялась ли в святой пост? – рекши отец Логгин, сделав вид, что не расслышал версии Феодосии.

– Нет.

– Смеялась ли до слез?

– Грешна, батюшка… Повитуха Матрена в грех ввела. Про Африкию рассказывала. Как можно было не смеяться, когда Матрена такие глумы сказывала! Не поверишь, отче, в Африкии живут черные люди…

– Ладно-ладно, после…

– Нет, ты, отче, послушай… И все у них черное: и тело, и срам. И молоко у жен из персей черное доится.

– Черное млеко? Слыхивал про чудеса, но про такие?.. – поразился отец Логгин и живо спросил: – Ну-ну?

– А если перси черные, то какому же молоку быть? Не белому же?

– Сие логично… – склонил голову отец Логгин.

– Из черного всегда черное выходит. А в носу красно, так и кровь из носопырки алая идет. Зотейка наш уж такой беленький весь, а жопка бурая, так и калышки бурые. А се… Матрена рекши, у африкийских черных жен и чада черные нарождаются. И еще сказывала Матрена, что люди в Африкии ходят все голые! Вот как есть нагие, в нос только перо всунуто! Представь, батюшка, идет по городу воевода нагой? В носу у воеводы перо петушиное… Али мытарь за посошной податью приходит – сам голый, и срам так же! Ох, и смеялись мы! Аж до слез… Или звонарь африкийский на колокольню лезет, а на ем одни валенки, и муде черные?.. Ой, не могу!

Поглядев издалека на звонаря Тихона, отец Логгин тоже мелко затряс головой от смеха. Отче был еще зело молод и временами забывал о том, что, как особа духовная, должен хранить серьезный вид.

Феодосья вновь рассыпала круглыми тихими смешинками.

– Как, отче, было не смеяться над такими побасенками?

– Сие не побасенки, – сделав строгое лицо и осенившись крестом, пришел к выводу отец Логгин. – Черные те люди и чад черных рождают в наказание от Бога. За то, что нехристи языческие оне. Только язычники чертовы могут нагие на колокольню залезать!!

Феодосья истово перекрестилась.

– Дьявольская земля та – Африкия, – пламенно произнес отец Логгин. – Ишь, удумали, с нагим мехирем – в святые стены.

– Распоясанные, отче! – подлила масла в огонь Феодосья.

– Но ты не смеяться должна была, а воздать молитву за спасение африкийских душ. Сегодня же вечером помолись за них. И я помолюсь. А за глумы и смех до слез налагаю тебе сухояста три дня.

– Истинно, отче мой господин, – смиренно сказала Феодосия. – Но в святом писании сказано, что уныние – грех. Значит, веселиться Бог нам завещал? А какое же веселье без смеха?

– Не то веселье, когда напьешься пьяной и будешь плясать под гусли с коленцами, да над глумами скоморохов смеяться, а то веселье – когда с радостью на душе окинешь ты веселым взором все добрые дела, что сотворила за день.

– Пьяной быть грех, – согласилась Феодосия. – Елда пьяная и та не стоит, набок валится. Но зачем тогда Господь наш Христос воду в вино превратил, а не в квас? Может, он хотел накудесить ее в кисель либо в сбитень, а дьявол под руку толкнул, и вышло вино хмельное?