Читать «Пожар Москвы» онлайн - страница 135
Иван Созонтович Лукаш
– Пли!
– Пли, пли, – слышалось справа, слева. Колонна содрогнулась от залпа. Медного Петра озарили длинные молнии. Все померкло в пороховом дыму. На Сенатской площади гололедица. Кони скользят, всадники падают с седел, вырывают ногу из стремени. Залпы мятежников погнали кавалерию назад. Кое-где завалились темные груды коней. Пытаясь подняться, горячо голгочет раненый конногвардеец.
Трубачи протрубили вторую атаку. Табуны всадников снова несутся на площадь. Молнии залпов опоясывают медного Петра.
Когда отнесло дым и Кошелев увидел, как скачут кони без всадников, как толпы кавалеристов несутся назад и солдаты копошатся у опрокинутых коней, отстегивая седла, он понял, что и вторая атака отбита.
Колонну шевелил бодрый гул. Солдаты сморкались в снег, прижимая ноздри обожженными пальцами, торопливо оправляли ремни. Всем стало жарко и весело. Теплый пар боя ободрил Кошелева.
«Теперь надобны пушки, – подумал он весело. – Дернуть их пушками, все сметем и все наше».
– Где пушки? Ребята, где пушки?
Кошелев быстро шел вдоль солдатских спин. Уже смеркалось, он никого не узнавал в потемках. Плотный барин в песцовой шубе скинул перед ним мохнатый цилиндр:
– Слушайте, вы! – Кошелев потянул его за рукав. – Где пушки?
– Пушки, Боже мой, какие пушки… Боже мой.
– Где Рылеев? – крикнул Кошелев. – Тебе говорят!
– Рылеев, Боже мой… Рылеев…
– Тебе кого? – позвал Кошелева осипший голос.
В потемках блеснули глаза. Пред ним стоял кто-то в черном сюртуке, опираясь на солдатское ружье, дымился теплым паром.
– Пушки давай! – крикнул Кошелев. – Мы сметем их картечью.
– Пушки, пушки, – заговорили кругом. Кошелев резко повысил голос:
– Чего топчемся тут? Садануть их картечью, и в атаку на Зимний дворец, на Петропавловскую крепость, сбить с бульвара, с моста…
– Идем, я с вами.
Из потемок приблизилось чье-то светящееся тонкое лицо. Ветер метал светлые волосы. Кошелеву показалось, что женщина заглядывает ему в глаза.
– Изюмского гусарского, Полторацкий, – сказал человек, отыскивая руку Кошелева.
– Полторацкий, – в груди Кошелева точно оборвалось, как будто камень зазвенел в глубокий колодец.
– Полторацкий, какая встреча. Я – Кошелев.
– Петр!
Они крепко поцеловались три раза, точно христосуясь. Полторацкий тревожно и внезапно рассмеялся:
– «Россия вспрянет ото сна, и на обломках самовластья…» Черт, в голову лезут… «Напишут наши имена»…
– О чем ты? – дрогнул Кошелев и подумал: вот моя судьба. Ему стало все равно, точно он мгновенно устал:
– Послушай, где пушки?
– У нас ни одного орудия… «И на обломках самовластья…» Черт…
Направо в колонне поднялся тревожный гул. «Что там еще?» – с усталым раздражением подумал Кошелев. «По-о-о-п, п-о-оп», – невнятно гудела колонна. Солдаты, снимая кивера и крестясь, выбегали в потемки из рядов.
– Не надо попа, – крикнул Полторацкий, рассмеялся. – Еще успеем приложиться.
– Не надо попа… Назад… Поворачивай, извозчик. Батюшка, уезжайте, – кричали из колонны.
Кто-то скомандовал:
– Бей в барабаны!
Барабанщик Московского полка, старик с прокуренным клыком, ударил дробь. Извозчик хлестнул вожжой, кобыла взяла вскачь, монах от толчка сел на корточки. В колонне засмеялись.
