Читать «Белый Бим Черное ухо (сборник)» онлайн - страница 369

– Ничего-о! Повернем еще круче! А тебе вот что скажу: ты мне приготовь сведения к вечеру.

– Какие сведения?

– Сколько коров, лошадей, свиней, птицы разной и прочих животных; и притом на малюсенькой бумажечке, чтоб на ладонь улеглась. Понял? Случаем, если доклад – все под рукой. – И Прохор Палыч накрыл ладонью воображаемую бумажку.

Счетовод был человек пожилой, лет пятидесяти пяти, в очках с тоненьким блестящим ободком, полный, но очень живой, подвижной и весьма сообразительный, как и все колхозные счетоводы. Зовут его Степан Петрович. Он пережил уже шестнадцать председателей и толк в них знал очень хорошо. Спорить с Прохором Палычем он не стал, а заверил:

– Будет исполнено в точности!

– Во! Это по-моему! Люблю!

Микроскопическими цифрами исписал Степан Петрович листок из блокнота и, передавая его Прохору Палычу, почему-то улыбался.

– Тоже, наверно, жук! Чего ухмыльнулся?

– Никак нет, не жук. Херувимов Степан Петрович.

– То-то, что Херувимов… М-м-да… Фамилия – того…

Один раз, правда, удалось Прохору Палычу отчитаться по животноводству с этой шпаргалкой, но потом засыпался: о чем ни скажет – всего, оказывается, на самом деле больше, а в бумажке, что под рукой – меньше. А дело в том, что свиньи поросились, коровы телились, лошади жеребились – всего прибавлялось. Задумался он: как же наладить учет?

Степан Петрович советует искренне:

– Каждый раз надо брать у меня новые данные и проверять в натуре.

Хоть и поразительная фамилия у этого счетовода, но Прохор Палыч попробовал делать так. Все-таки счетовод, а не агроном какой-нибудь.

Однажды вызывают Прохора Палыча с докладом по животноводству. Выписал ему Степан Петрович все, как полагается, и пошел он проверять в натуре. Приходит на свинарник.

– Сколько свиней?

– Сто одна.

– Так. Правильно. А сколько поросят?

– Двести.

– Брешешь! У меня записано сто восемьдесят два.

– Так ночью две свиноматки опоросились.

– Фу, черт! И надо им пороситься тут, в самое это время, будь они неладны!

Пошел в телятник.

– Сколько телят?

– Семьдесят.

– Брешешь! У меня – семьдесят два. Почему, спрашиваю, меньше на два головодня? Зарезали телков, мошенники!

– Да нет же, нет, – взмолилась телятница. – Двух бычков-то сдали, а документа нет целую неделю, вот они и не списаны. Степан Петрович без документа не спишет. И списать невозможно: должны числиться, мы понимаем.

– Документ, документ! – перебил Прохор Палыч. – Я вам покажу документ! А ну, давай считай в натуре!

Накинули перегородку поперек телятника, как при ревизии, и стали выпускать во вторую половину по одному.

– Раз, – считает Прохор Палыч, – два, три… десять… пятнадцать. Кажись, один проскочил. Двадцать. Будь ты неладно, в носу зачесалось. Не к добру… двадцать пять… Воздух-то тут – того. В носу свербит…

Он вынул платок и высморкался по своему обычаю: ка-ак ахнет во всю трубу! Что тут сотворилось! Телята шарахнулись, сбили перегородку, взревели испуганно, истошно – и все перемешались.

Теленок – животное нервное, хотя он и дитя коровы, теленок совершенно глуп и ровным счетом ничего не понимает насчет руководства, но Прохор Палыч обиделся и, плюнув, выразился так: