Читать «Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)» онлайн - страница 475

Он хотел бы поговорить с сестрой кое о чем еще, но решил, что надо сначала довести до конца одно дело, а потом уже браться за другое. Выйдя из будуара Изотты, где они беседовали, он спустился к отцу, чтобы перекинуться с ним парой слов перед уходом.

Граф был в библиотеке с Филибером. Рассказ камердинера не добавил ничего нового к тому, что Доменико узнал от сестры, а письмо, которое он прочел после ухода Филибера, усилило тревогу, охватившую всех патриотически настроенных венецианцев. Ибо пока Марк-Антуан беспомощно лежал во французском посольстве, произошли зловещие события, встряхнувшие всех без исключения и заставившие даже самых беспечных заметить грозовые тучи, появившиеся на политическом небосклоне.

Нерадивость правительства Светлейшей республики и его неспособность оказать необходимую поддержку своим материковым провинциям принесли в конце концов горькие плоды в Бергамо. Подстрекаемые французами якобинцы, не встречая почти никакого сопротивления, захватили оставленное без присмотра кормило власти. Город восстал против Венеции, объявил себя проякобинским, вырастил Древо Свободы и образовал собственное независимое правительство.

Весть об этом вызывающем акте дошла до Венеции еще шесть дней тому назад. Все, начиная с дожа и кончая самыми убогими нищими на набережных, оцепенели от ужаса.

Доменико хотел было обсудить с отцом, охваченным глубокой тревогой, еще одно свидетельство французского вероломства, о котором писал Марк-Антуан, но тут объявили о приходе мессера Катарина Корнера.

Отчаяние читалось не только в тонких чертах его лица, но и во всех изгибах его изящной худощавой фигуры. Он принес новое безрадостное известие: еще один город последовал примеру Бергамо.

Подеста Брешии, спасая свою жизнь, прибыл в Венецию в крестьянском платье и сообщил дожу, что Брешия тоже провозгласила независимость, установила символическое Древо Свободы и, в насмешку над Венецией, посадила у его подножия закованного в цепи льва святого Марка.

– Итак, наступил час расплаты за слабость нашего руководства, – заключил Корнер. – Республика разваливается на глазах.

Слушая речь инквизитора, в отчаянии напрягавшего свой тихий голос, граф потрясенно смотрел перед собой невидящим взглядом. Необходимо срочно навести порядок, думал он, прежде чем эта якобинская зараза поразит и другие подвластные Венеции города. Если сенат окажется неспособным решить этот вопрос, надо будет созвать Большой совет, и вся патрицианская верхушка должна будет взять на себя ответственность.

Наконец граф очнулся и проговорил страдальческим и сердитым тоном:

– Можем ли мы рассчитывать на героизм венецианцев после всех совершенных нами ошибок, упущенных возможностей, постоянной эгоистичной слабости нашей политики? Если не можем, то остается только смириться с крушением республики, прошедшей славный тысячелетний путь. Взгляните на это.

Он вручил инквизитору письмо Марк-Антуана.

Прочитав письмо, Корнер спросил дрогнувшим голосом, откуда оно пришло.