Читать «Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)» онлайн - страница 461

Марк-Антуан сидел за письменным столом, подперев голову руками, и размышлял. В течение нескольких месяцев, проведенных в Венеции, ему не раз приходилось испытывать горечь из-за происходящего, но никогда она не была такой острой. Не оставалось сомнений, что это конец. Судьба древней, великой и славной Венецианской республики была предрешена. Светлейшей приходилось расплачиваться своей независимостью за бесхарактерность дожа, высокомерие и малодушие управлявших ею патрициев.

Он боялся, что это положит конец и его надеждам, с которыми он приехал в Венецию и до сих пор не расставался вопреки всему, с чем он столкнулся здесь.

Это горькое чувство парализовало его ум и его волю, и в таком пораженческом настроении он провел весь день. Однако надо было продолжать жить, и вечером он нехотя позволил Филиберу причесать себя. И тут ему пришло в голову, что это, возможно, еще не конец. Иногда те, кого чрезмерная осторожность привела на грань катастрофы, в последний момент рискуют поставить на карту все.

Ленивый, нерешительный дож всегда уповал на то, что Венеция будет спасена чужими руками. Присланный Лебелю план Директории должен был наконец убедить Манина, что Венеция может спастись – если вообще еще может – только собственными силами. Заключенный в последний момент союз с Австрией теперь не мог дать той уверенности в победе, какая была бы возможна до Риволи, но это был единственный шанс избежать гибели. Оставалось надеяться, что это поймут и сделают запоздалый, но необходимый шаг.

Предпринимать что-либо в этот вечер было уже поздно. Но утром он намеревался сообщить графу Пиццамано об этом наглом плане французов покончить с войной, чтобы граф призвал правителей Светлейшей республики к действию.

Настроение Марк-Антуана несколько улучшилось, и он отправился в сумерках в Ка’ Гаццола, чтобы сопроводить даму, которую он мысленно всегда называл с иронией своей вдовой. Она встретила его упреками:

– Вы не были у меня уже больше двух недель. Fi donc! Разве так поступают с друзьями?

Он стал извиняться, но его оправдания были отвергнуты как невнятные и, стало быть, неискренние.

Однако стоило им сесть в гондолу, как виконтесса оттаяла и проявила такую заботливость о Марк-Антуане, что он был озадачен.

– Будьте с Лаллеманом начеку, Марк, а особенно опасайтесь его знакомого по имени Вийетар, с которым вы сегодня, возможно, встретитесь. Не знаю, насколько повредила вам неосмотрительность, с какой вы свели дружбу с французским послом в такое время. Но ради всего святого, будьте осторожны. Я не хочу, чтобы он втянул вас в какую-нибудь из своих махинаций.

Марк-Антуан рассмеялся, вызвав очередной упрек.

– Ничего смешного. Заклинаю вас, соблюдайте осторожность. – Она нежно сжала его руку.

Уже не в первый раз маленькая потаскушка расточала подобные маленькие ласки, побуждая его к большей близости, и всякий раз Марк-Антуану становилось немного грустно. У него было такое чувство, словно он совершает предательство по отношению к ней. Он полагал, что она остается на свободе только по его милости, но всегда могли возникнуть обстоятельства, в которых ему пришлось бы выдать ее.