Читать «Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)» онлайн - страница 442

Инквизитор Катарин Корнер выдвинул еще один аргумент. Он говорил со спокойной категоричностью, его аскетическое, четко очерченное лицо оставалось таким же бесстрастным, как и его тон. Он заявил, что усматривать какую-либо дружественность в действиях французов – ошибка, и обратил внимание собравшихся на фанатичность, с какой французы распространяют свои якобинские идеи. Он привел в пример Циспаданскую республику, образованную Бонапартом в Северной Италии и недавно вобравшую в себя также Болонью и Феррару. Он указал на то, что в Венеции ведется подпольная работа по пропаганде якобинских идей, которая угрожает подорвать устои олигархического правления. Это подтверждается данными, полученными инквизицией. Ее агенты бдительно следят за вездесущими французскими шпионами и при необходимости нейтрализуют их. И не все из них являются французами. В последнее время, информировал он их все таким же ровным тоном, было проведено немало тайных арестов – больше, чем они, вероятно, подозревают, – и после предъявления обвинения в сотрудничестве с Францией приговоры были тайно приведены в исполнение.

Слушая его речь, Вендрамин чувствовал, как холодный пот течет у него по спине.

Обсуждение длилось несколько часов, но они так и не смогли сломить сопротивление старого нерешительного дожа, упрямо отстаивавшего свои ошибочные взгляды.

Дискуссия окончилась тем же, чем оканчивались все дискуссии с участием дожа, – компромиссом. Проведитору лагун велели продолжать подготовку к обороне, постановили не откладывая провести дополнительную мобилизацию, дабы быть готовыми к любому повороту событий. Дож пообещал, что будет размышлять о том, к чему его призывали собравшиеся, и молиться о вразумлении свыше.

Он все еще размышлял об этом, когда в начале ноября армия Альвинци выступила в поход. И вскоре после этого до Венеции долетели слухи об успехах австрийских войск. Они разбили Массену на Бренте; Ожеро, потерпев тяжкое поражение под Бассано, отступал к Вероне.

Вдохновленные этими событиями, Пиццамано и его верные единомышленники возобновили свои атаки на дожа. Решающий момент настал. Пока Франция не оправилась от поражений, Венеция должна нанести Бонапарту удар, который положит конец угрозе вторжения. Они продолжали оказывать давление на Манина и в конце месяца, когда положение французов стало настолько отчаянным, что все сенаторы, поддерживавшие дожа, и даже сомневающиеся увидели в этом оправдание его политики. Воздерживаясь от военных действий, они сберегли живую силу и материальные средства, а могущество Светлейшей республики не пострадало.

Смутьянов вроде Пезаро и Пиццамано обвиняли в опрометчивости. Если бы их советам последовали, это разорило бы Венецию и льву святого Марка пришлось бы зализывать раны.

Трудно было что-нибудь возразить им. Обвиняемым, для которых главным было благополучие их родины, оставалось только молиться о том, чтобы осуждавшие их оказались правы. В данный момент казалось, что для этого есть все основания.

О тяжелом положении Бонапарта свидетельствовало его отчаянное послание Директории от 13 ноября: «От Итальянской армии осталась лишь горстка людей, которые истощены… Мы брошены на произвол судьбы на земле Италии. При таком численном перевесе противника и постоянном невезении оставшиеся в живых храбрецы готовятся к неминуемой гибели».