Читать «Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник)» онлайн - страница 410

– Нужно доставить это во Дворец дожей не откладывая, – бросил он. – Слышите, Лаллеман?

– Да, конечно, – угрюмо ответил посол и повторил: – Под вашу ответственность.

Глава 14

Восстановленная репутация

Марк-Антуан не без основания надеялся, что ему удалось убедить Лаллемана в том, что такой непримиримый республиканец, каким он себя показал, не может вести двойную игру. Тем не менее на душе у него было тяжело.

Посол ни за что не поверил бы его объяснению своего визита во Дворец дожей, если бы не этот безжалостный ультиматум, результатом которого должно было явиться преследование несчастного принца. Марк-Антуан не решился бы на этот бесчестный шаг даже ради собственного спасения, если бы из последнего письма Барраса не было ясно, что приказ об ультиматуме поступит из Директории в ближайшие дни.

И все-таки он жалел, что ему пришлось прибегнуть к столь жестокой мере. От этого ультиматума слишком скверно пахло.

Такого же мнения придерживались и власти Светлейшей республики.

Его поносил, в частности, граф Пиццамано, который озадачил Марк-Антуана сообщением, что инквизиции стало известно о пребывании французского должностного лица Камилла Лебеля в Венеции, поскольку в подписанном им ультиматуме в качестве побудительной причины указывалось событие недельной давности. За это время невозможно было успеть связаться с Парижем, и, стало быть, этот Лебель написал ультиматум в Венеции по собственной инициативе. Это был злобный, не санкционированный свыше жест со стороны экстремиста-якобинца.

Марк-Антуан осознал, что поступил опрометчиво, сославшись на перехваченное письмо к русской императрице. Он решил, однако, что не стоит придавать этому слишком большое значение.

Светлейшая республика с унизительной покорностью склонила свою некогда гордую голову, подчинившись французскому ультиматуму. Людовик XVIII был выслан из Вероны.

При отъезде он не смог удержаться от раздраженных реплик, совсем не подобающих лицу королевской крови. Его пример демонстрировал, как быстро человек привыкает к доставшимся ему благам, рассматривая их как нечто само собой разумеющееся. Не поблагодарив власти Венеции за гостеприимство, он лишь попрекал их за то, что они проявили малодушие и не пожелали выступить ради него против пушек Бонапарта. Принц потребовал, чтобы Бурбоны были вычеркнуты из Золотой книги Светлейшей республики и чтобы доспехи, подаренные Венеции его предком Генрихом IV, были возвращены ему, Людовику. Это было ребяческое поведение, и так его в Венеции и расценили. Тем не менее оно лишь усугубило унизительное чувство стыда, которое испытывали сенаторы.

Спустя неделю Марк-Антуан с облегчением узнал о том, что Директория прислала Лаллеману приказ предъявить Венеции точно такой ультиматум, какой уже был составлен. Таким образом, Лаллеман имел возможность убедиться не только в твердости якобинских убеждений Лебеля, но и в его остром и проницательном уме.

Кроме того, благодаря происшедшим событиям проблема виконтессы, к облегчению Марк-Антуана, разрешилась сама собой. Во-первых, было бы крайне неблагоразумно разоблачать ее в данный момент, когда на него пало подозрение в связи с арестом Рокко Терци. Во-вторых, имело смысл оставить ее на свободе и добывать через нее ценную информацию.