Читать «Канал имени Москвы. Лабиринт» онлайн - страница 147

И снова, скорее подчиняясь интуиции, Фёдор вполоборота отвернул голову, чуть заметно выжидающе кивнул, не глядя на старика прямо, и с тёмным маслянистым искушением в голосе произнёс:

– Так вот же он, канал, рядом. Мерцающие воды… Покой.

Старик вздрогнул, вжал голову, безумно и затравленно озираясь, словно к чему-то прислушивался. А Фёдор подумал: «Чьего появления ты ждёшь с таким страхом?»

Он здесь. Знает обо всём, что творится. Но действительно ли он здесь в заточении? Старец с клюкой, немощный узник, который еле волочит ноги, только Фёдор шёл по катакомбам очень быстро, а его голос был с самого начала… Пока ещё отсвет какой-то дикой догадки шевельнулся: «А ты ведь явно не из Возлюбленных… Вовсе нет. Кого же ты тогда боишься?»

– Отвечай правильно, – торопливо произнёс старик. – Он уже идёт сюда.

В слезящихся глазах опять не было узнавания и вообще никакого выражения:

– Кто ты? Он уже близко.

Фёдор смотрел, как шевельнулись полы его длинного монашеского одеяния, будто между ними сейчас качнулся воздух, кривая клюка немного оторвалась от земли.

Зачем?

– Я гид, – быстро ответил Фёдор. – Меня называли Тео.

– Не-е-ет! – завизжал старик. – Не правильно… Кто ты?!

Что-то творилось неладное. В визгливом голосе старика было что-то большее, неосознаваемая угроза. У Фёдора не осталось сейчас времени на анализ, он мог положиться только на свои инстинкты. Большой палец правой руки ушёл под ремень, на котором за спиной, а не на плече, висело оружие. Что он успел увидеть? Что-то невозможное. Увидеть или услышать?

– Я Фёдор. Так меня зовут сейчас.

Что-то невозможное поднялось там, в глазах и в голосе.

Он действовал очень быстро. Серебряная пуля шла в магазине первой. Достаточно лишь передёрнуть затвор, она окажется в патроннике, и оружие готово к бою. Но всё равно было уже поздно. Этот качнувшийся воздух словно пригвоздил его к невидимой стене за спиной, распластав по ней обе руки – правую с оружием, а из левой выбив догорающий фонарь.

– Не-е-ет! – капризно и высоко закричал старик. Неведомое тёмное безумие сквозило в этом вопле.

Фёдор дёрнул головой, удушье заполнило всё тело.

(Так же, как и сейчас с Евой, в эту самую минуту.)

Конечно же, он и увидел, и услышал. Прежде всего, голос! Обескураживающий, немыслимый, он уже стал не просто высоким визгом – это был голос ребёнка:

– Не та-ак! Что ты здесь делаешь?!

Голос… Но метаморфозе подвергся не только он. Дряхлое лицо старика исчезло, утонуло в мглистой тьме капюшона. Полы монашеского одеяния, вдруг ставшего огромным, широко распахнулись, и Фёдор успел заметить по обрезу ткани нечто странное, вызывающее ощущение чего-то непристойного и тошнотворного одновременно. Серебряные нити, оборванные, скрюченные, некоторые растягивались вслед за раскрытыми полами, как будто состояли из влажной слизи, и всё-таки они были серебряными нитями. Возможно, теперь умершими, но именно такая исходила из сердца капитана Льва. В зияющей пустоте капюшона плеснула тьма, а затем в ней проявились тусклые металлические блики, словно на чёрную мембрану надавили изнутри. Это нечто вплотную приблизилось к лицу Фёдора, ощупывая его тёмным дыханием или сверля этим немыслимым оком, в котором отражение…