Читать «Канал имени Москвы. Лабиринт» онлайн - страница 146

Что-то шевельнулось в груди Фёдора. И неожиданный лёгкий приступ тошноты мутью отозвался в горле. Он этого не видел прежде. Обнаружил не сразу. А может быть, это появилось только что, когда женщина оказалась на другом берегу. Из груди капитана Льва исходила серебряная нить. Не совсем из груди, тонкая, изумительно блестящая, прочная и нежная, она словно вырывалась из самого сердца. И устремлялась в сердце женщины, за которой он пришёл сюда. Она серебристой струйкой связывала их.

(нить, чтобы не заблудиться в Лабиринте?)

Она была прочней всего на свете, она была сильнее Лабиринта, но ведь…

– Капитан Лев, ведь она умерла, – печально промолвил Фёдор. И тут же услышал – старческое, надтреснутое и ещё более печальное:

– Он так и не смог перерезать эту нить.

Фёдор скосил взгляд. Обладатель старческого перепуганного голоса решил, наконец, показать себя. И Фёдор увидел.

«Монах? – успела мелькнуть удивлённая мысль. – Кто-то из Возлюбленных?»

Старик был древний и немощный. Голова обтянута кожей, тонкой, как бумага старинных книг; лицо прорезано сетью глубоких морщин. Поднятый капюшон, пронзительные глаза слезились; он опирался на деревянный костыль, старец с клюкой, но складки одеяния сложились так, что становилось ясно, насколько тщедушно его тело. Фёдор почему-то подумал, что этот человек сейчас не тяжелее ребёнка. Например, Аквы.

И он не отвечает на вопросы. Задаёт сам, но… словно предостерегает, потому что очень боится того, кто может прийти. Того, кто держит его здесь в заточении и может услышать. Но всё же предостерегает и просит прежде крепко подумать. Что он хочет сказать мне? Скорее подчиняясь интуиции, чем пониманию, Фёдор произнёс:

– Да, не перерезал. Очень трудно перерезать то, что связывает тебя с самым желаемым. – Он не отвечает на вопросы, но ведь можно задавать их по-другому, и можно отвечать правильно. – Ты ведь тоже чего-то хочешь, а нить бы стоило перерезать.

Возможно, смутно уловимое ощущение угрозы Фёдору лишь померещилось. В затравленных слезящихся глазах старика мелькнула сумасшедшая надежда. Он вскинул голову, пошамкал беззубым ртом и вдруг тихо, почти скорбно улыбнулся чему-то невидимому.

– Покой, – мечтательно произнёс он. – Мерцающие воды канала. Уснуть и видеть сны. Стать всем. Безмятежным, не быть… – Старик поморщился, провалившийся рот скривился. – Это непереносимо!

Он замолчал, испуганно уставился на Фёдора. А тот почувствовал странное замешательство, и вопрос «кто перед ним?» неожиданно сделался самым важным. В глаза несчастного старика вернулся прежний страх, но ещё больше невыносимая безмерная усталость.

«Он давно находится здесь в заточении, – мелькнувшая мысль вдруг приобрела какую-то смутно-неприятную направленность. – Узник… Только вот чего?»