Читать «Парижские подробности, или Неуловимый Париж» онлайн - страница 101

В «Празднике» Хемингуэй пишет о времени, когда он жил на улице Кардинала Лемуана, рядом с площадью Контрэскарп, иными словами, почти на улице Муффтар. На доме доска, сообщающая, что с января 1922 до августа 1923 года на третьем этаже этого здания жил с Хэдли, своей женой, американский писатель Эрнест Хемингуэй. И на тенте, что над кабачком в том же доме, надпись: «Paris est une fête».

Тогда он часто бывал у Стайнов.

Шел через Люксембургский сад, вдоль фасада дворца, мимо деревьев, о которых через много лет напишет эту поразительную фразу – «Деревья без листьев стояли как изваяния», – потом выходил на улицу Флерюс к дому под номером 29, где жили Гертруда Стайн, ее брат Лео и Алиса Токлас, которую Гертруда Стайн сделала мифическим автором своего жизнеописания. Флигель, в котором жили когда-то Стайны, скрыт теперь респектабельным фасадом более позднего здания, и только раз благодаря счастливой оказии мне удалось заглянуть во двор и увидеть маловыразительную стену старой постройки…

Кафе на бульваре Монпарнас

Даже он, великий мастер, знал, что только вдали от Парижа можно о нем написать, понимал, что недостаточно знал Париж, – он, живший в нем и так любивший его.

От площади Контрэскарп до «Селекта» Париж переполнен воспоминаниями о Хемингуэе, его друзьях и персонажах его книг, но ведь и тени мушкетеров, и Ватто и, уж конечно, героев монпарнасских легенд тоже теснятся здесь.

В дождик (в Париже часто дожди) Модильяни ходил с огромным, очень старым черным зонтом. Мы иногда сидели под этим зонтом на скамейке в Люксембургском саду, шел теплый летний дождь, около дремал le vieux palais à l’Italienne, а мы в два голоса читали Верлена, которого хорошо помнили наизусть, и радовались, что помним одни и те же вещи. ‹…› Люди старше нас показывали, по какой аллее Люксембургского сада Верлен с оравой почитателей, из «своего кафе», где он ежедневно витийствовал, шел в «свой ресторан» обедать. Но в 1911 году по этой аллее шел не Верлен, а высокий господин в безукоризненном сюртуке, в цилиндре, с ленточкой Почетного легиона, – а соседи шептались: «Анри де Ренье!» (Анна Ахматова)

Неведомый роман и, конечно же, шлейф романтических историй и пошлых сплетен, с удовольствием пересказываемых любителями подобного жанра.

За судьбой Модильяни – сонм героев Парижской школы, удивительной эпохи первых десятилетий XX века.

Итак Париж был подходящим местом для тех из нас кому предстояло создать искусство и литературу двадцатого века, вполне естественно. ‹…› Девятнадцатый век знал что делать с каждым человеком а двадцатый век неизбежно должен был не знать и значит местом где нужно было быть был Париж.

Так писала (и как она была права!) Гертруда Стайн. Она постоянно думала и писала об искусстве и художниках, и многие важные суждения об эпохе принадлежит ей.