Читать «Собрание творений. Том 4. Догматика Православной Церкви. Пневматология. Эсхатология» онлайн - страница 18

Всецелую тайну человека знает только Богочеловек. И в Своем Богочеловеческом Теле Церкви Он как Глава Церкви подразделяет людей на два вида: на людей душевных и людей духовных. И душевный человек, и духовный — это существа безмерно сложные: в них присутствуют и в их жизни участвуют все видимые и невидимые Божии миры.

Преисполненный Пресвятого Божия Духа святой Апостол благовествует: Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно (1Кор.2:14). Кто такой душевный человек? Это человек, который упорно остается при своей человеческой природе, не желая добавить к ней природу Божественную, обогатить ее Богом, распространить, соделать бессмертной, обожить, совершить, возвести к полноте. Это человек, остающийся лишь при своем человеческом духе и не желающий облагодатствовать его Духом Божиим, Духом Святым, Которым только и может человеческий дух возродиться, обновиться, преобразиться, освятиться и, таким образом, спастись из своего солипсистского ада. Другими словами, душевный человек — это человек гуманистический, чающий «чистого человека», без примеси чего-либо Божиего, Божественного, бессмертного, вечного. Это человек, «верный земле», весь зарывшийся в перстное, наподобие сверхчеловека Ницше и натуралистического, «естественного человека» Руссо и Толстого. Это человек, утверждающий: я — тело и только тело, или: я — чувство и только чувство, или: я — разум и только разум, или: я — воля и только воля, или же: я — труд и только труд. Одним словом, это человек без Бога, безбожник, язычник. Такой человек, разумеется, не принимает того, что от Духа Божия для него всё это — глупость, вздор, бессмыслица, безумие — μωρία. Поэтому он не принимает Господа Иисуса Христа, Его Евангелие и всё, что Он Собою приносит и открывает. Не принимает он и Его Богочеловеческого Тела — Церкви, в которой человеколюбивый Господь продолжает Себя в земном мире через все века. Для душевного человека всё это μωρία, из всего этого он ничего не может разуметь. Ведь Богочеловека и Богочеловеческое он измеряет человеком и человеческим. А Богочеловек и Богочеловеческое несравнимо шире, глубже и бесконечнее всего человеческого: и разума, и духа, и сердца, и силы, и естества; настолько шире, глубже и бесконечнее, насколько Бог шире, глубже и бесконечнее человека.