Читать «Всё на свете» онлайн - страница 19
Никола Юн
Он отпускает ветку, но остается на стене. Для него лазание это то же самое, что для нас хождение.
— Ты там и останешься? — спрашиваю я, потому что не знаю, что еще сказать.
— Я подумываю об этом, Мэдди. Карла сказала, я должен держаться от тебя настолько дальше, насколько это возможно, и мне кажется, что ее не стоит злить.
— Можешь спуститься, — говорю я. — Карла не такая страшная, какой кажется.
— Хорошо. — Он без труда соскальзывает на пол. Убирает руки в карманы, скрещивает ноги в лодыжках и прислоняется к стене. Не думаю, чтобы я когда-нибудь видела его таким спокойным. Мне кажется, он пытается не напугать меня.
— Может, тебе стоит зайти, — говорит он, и до меня доходит, что я все еще стою в дверном проеме, держась за ручку. Я закрываю дверь, но не свожу с него взгляда. Он тоже следит за моими движениями.
После всех наших переписок мне казалось, что я его знала, но сейчас, когда он стоит напротив меня, мне совсем так не кажется. Он выше, чем я думала, и более мускулистый, но не крупный. Его руки поджарые и рельефные, а бицепсы заполняют рукава его черной футболки. Кожа его имеет золотисто-коричневый загар. На ощупь она была бы теплой.
— Ты другой, чем я думала, — выпаливаю я.
Он широко улыбается, и под его правым глазом появляется ямочка.
— Знаю. Я сексуальнее, верно? Все в порядке, можешь сказать это.
Я хохочу.
— Как ты умудряешься носить с собой эго такого размера и веса?
— Все дело в мышцах, — отвечает он, поигрывая мышцами и иронично приподнимая бровь.
Часть моего нервного напряжения исчезает, но затем возвращается, когда он начинает наблюдать за моим смехом, ничего не говоря в течение нескольких долгих секунд.
— У тебя очень длинные волосы, — говорит он. — И ты никогда не упоминала о веснушках.
— А должна была?
— Веснушки могут быть решающим неблагоприятным фактором. — Он улыбается, и ямочка возвращается. Как мило.
Я подхожу к дивану и присаживаюсь. Он прислоняется к скалистой стене на другом конце комнаты.
— Они — проклятие моей жизни, — говорю я, имея в виду веснушки. Говорить такое глупо, потому что, конечно, проклятием моей жизни является моя болезнь и невозможность покинуть дом. Мы оба одновременно это осознаем и снова вместе смеемся.
— Ты веселая, — говорит он, отсмеявшись.
Я улыбаюсь. Никогда не считала себя веселой, но я рада, что он так думает.
Какое-то мгновение мы проводим в неловкой тишине, не зная, что сказать. Во время общения онлайн тишина была менее заметной. Мы могли списать это на любое количество отвлекающих моментов. Но прямо сейчас, в реальной жизни, кажется, что над нашими головами повисли пустые от мыслей облачка. Вообще-то, мое совсем не пустое, но я же не могу сказать ему, что у него красивые глаза. Они синие, как атлантический океан. Именно такими он их и назвал. Это странно, потому что, конечно, я это знала. Но разница между тем, чтобы знать и видеть это лично, такая же, что и разница между желанием летать и самим полетом.
— Эта комната какая-то чудаковатая, — говорит он, осматриваясь.
— Да. Мама построила ее, чтобы я чувствовала себя так, будто нахожусь на улице.