Читать «Проклятие Баальбека» онлайн - страница 30

— Но в рядах монголов много армян и греков, — возразил князь Антиохии Боумэнд VI. — Они горят желанием освободить гроб Господень.

— О чем ты говоришь, доблестный Боумэнд? — рассмеялись тамплиеры. — Греки хуже агарян, а армяне уже давно продали душу дьяволу. Разве ты забыл, что они не признают Папу?

Боумэнд, догадываясь, что госпитальеры и храмовники уже обо всем договорились между собой, пристально, словно бы желая найти этому подтверждение, посмотрел на Клермона-де-Малэ, но тот спокойно выдержал его взгляд, и князь невольно позавидовал выдержке гроссмейстера Ордена Тамплиеров.

— Я слышал, что греки выгнали наших братьев из Константинополя, — вступил в разговор граф Омонт Нормандский.

Как и все потомки викингов, он отличался буйным нравом и невоздержанностью в желаниях. Граф любил войну и совсем не знал, что такое честь и милосердие.

— Да, это правда, — ответил Клермон-де-Малэ. — Вчера гонец привез послание от Святого Папы. Рыцари на миг забыли о Жюльене и стали горячо обсуждать падение Константинополя.

— Святой Папа Климент IV пишет, что нужно быть твердыми в вере и ни в коем случае не идти на союз с еретиками, — повысил голос Клермон-де-Малэ.

— Его устами говорит Сам Господь! — одобрительно зашумели рыцари.

— А как быть с Жюльеном? — спохватился долговязый Антэн Тулузский.

Рыцари снова зашумели, но Клермон-де-Малэ поднял руку в железной перчатке, сказал твердо:

— Сейчас дорог каждый меч. Судьба герцога определится в бою.

Вздох облегчения вырвался из груди Жюльена, но Вильгельм Силезский положил ему на плечо свою тяжелую руку, прошептал угрожающе:

— Ты мой должник.

Рыцари еще спорили, как вести себя по отношению к монголам, даже не подозревая, что тень полумесяца уже легла на синайские пески…

С высоких минаретов Каира муэдзины тонкими голосами пять раз прокричали хвалу Аллаху, и Кутуз поднял мамлюков в поход. Он давно ждал этого часа. У него было шестьдесят тысяч крепких, спаянных железной дисциплиной воинов, которые люто ненавидели монголов и горели желанием вернуть себе родные степи.

Перед выступлением Бейбарс обратился к мамлюкам со словами:

— У нас есть выбор: снова стоять нагими и закованными в цепи и на невольничьем базаре ждать, когда тебя купят и отправят на галеры, или умереть в бою!

— Лучше погибнуть, чем быть рабами! — закричали мамлюки, и войска начали медленно покидать Каир.

По выходе из города Бейбарс остановил коня и с восхищением смотрел, как, блестя на солнце чешуйчатыми доспехами, проносятся мимо него передовые сотни. Еще никогда он не был так счастлив. Ему снова представился случай сразиться с монголами. Они отняли все, что у него было: несравненную Сероктен, отца, власть над гордым степным народом. О, с каким удовольствием он будет рубить слугам Иблиса головы!

Кутуз провел мамлюков в Газу тропой Мусы. Увидев врага, нойон Байдар не стал отсиживаться за городскими стенами.

Кутуз усмехнулся. Он знал, что у Байдара всего две тысячи воинов, но султан не мог предположить, что они будут драться с таким упорством. Бой длился до глубокой ночи. Расстреляв все стрелы, жалкие остатки монголов собрались у крепостных ворот и ощетинились копьями. Многие сняли с себя халаты, а это означало, что они приготовились к смерти.