Читать «Дорогие спутники мои» онлайн - страница 78
Дм. Хренков
Я хорошо знал генерала Симоняка. Дудин познакомил меня с другим генералом, под началом которого воевал, - Кабановым, познакомил и с бывшим солдатом хозвзвода Николаем Осиным, бывшим парикмахером Димой Вайсманом, лишившимся обеих ног, и "ангелом нашего здоровья" доктором Яковом Гибелем... Все они передали что-то очень важное из своего сердца в сердце поэта, помогли его зрению стать более острым, душе - шире, а шагу - тверже.
Я не могу процитировать хотя бы малую толику писем ханковцев. Беру из папки наугад и вижу, что нужно не только цитировать, но и рассказывать биографии, а это - уже совсем, как говорится, иная повесть. Я ухожу от Дудина, по дома у меня звонит телефон.
— Не колдовство ли! - кричит на том конце Дудин. - Проводив тебя, открыл почтовый ящик. И вот еще одно письмо. Ты слушаешь?
— Слушаю.
— Ну, так читаю...
Дудин долго молчит. Я тревожусь, не разъединили ли нас. Но Дудин заговаривает снова:
— Нет, я читать не могу. Придешь - сам прочтешь.
И я прихожу. Читаю: "Добрый день, высокоуважаемый Михаил Александрович!
Хотел Вам написать хорошее письмо, радостное что-то написать, но такое мое счастье.
[Автор письма - бывший минометчик Леонид Оспян, получивший на Ханко двенадцать ранений, в результате которых ему вынуждены были ампутировать ногу.]
Я неожиданно пострадал.
В феврале пошел я в районную больницу. Шел назад, а по дороге меняли электрические столбы; воспрещающих знаков, что нельзя идти, не было, люди шли, и я пошел, и на меня упал электрический столб. Мне перебило левую (целую) ногу выше колена (косой перелом). Перебило позвоночник в двух местах (шейный перебитый и шестой).
От позвоночника повлияло на руки - обе руки не действовали. Шею вогнало в плечо, разбило голову. От ушиба не слышал на левое ухо. Сотрясение головного мозга.
Я был долго без сознания, больше четырех месяцев совсем не поднимался, лежал на спине на вытяжке, в гипсе, всего меня искололи... Когда сияли гипс, гири с вытяжками и прочую мудрацию, начали разрабатывать ногу, спину, шею... Сколько это стоило для меня мучений! Теперь все страшное позади. Я снова похож на человека: шея срослась, ровная, срослась спина и нога, зажили все раны.
Уже хожу на костылях: выручает меня нога на протезе, на нее вся надежда. Уже работает правая рука хорошо, а левая плохо...
Спасибо, дорогой Михаил Александрович, за моральную поддержку. Телеграмму мне прочитали после. Я был в плохом состоянии, я не мог сам читать.
— Гангутцы не сдаются! - это было для меня как приказ моего боевого командира, нашего любимого Александра Ивановича, Батьки нашего, и моих боевых товарищей.
Это было для меня лучшее лекарство. Эти слова вселили в меня силы, уверенность, что я должен победить и на этот раз. Что мне ни делали, я не ойкнул. Врачи удивлялись моему терпению, упорству, моей силе воли. "Я должен жить. Гангутцы не сдаются пи при каких обстоятельствах!" Наверное, это и помогало мне выкарабкаться.
Я гордился чуткостью, заботой моего боевого командира, своих боевых друзей. Спасибо вам, родные. Когда я отошел, принесли мне в больницу работники райбиблиотеки журнал "Дружба народов" № 5.
